— Довольна? — спросил он, закуривая одну из черных чирут, к которым пристрастился за последнее время. Она усмехнулась и сжала его руку.

— Не то слово. Я никогда не получала большего удовольствия. С тех самых пор как попала в Вашингтон.

— Ты ела такое в Сент-Луисе?

— Ты что, смеешься? В Сент-Луисе бифштекс, который меньше крышки люка, за еду не считается. Я почти стала вегетарианкой к тому времени, когда сюда приехала — полгода назад. Нет, честно, это уже слишком.

— Ты этого достойна. Потанцуем, чтобы сбросить лишние калории?

— А что, если их сбросить у тебя дома?

Она чуть сильнее сжала его руку и кончиком языка облизнула полные, сочные губы. Он ощутил ответную тягу к этой чувственной женщине, и в ее словах было обещание, которое, он знал, не обманет его надежд.

— Порочная девушка, — улыбнулся он в ответ. — Только выпей рюмку арманьяка, пока я докурю сигару. Предвкушение — часть наслаждения.

На обратном пути она положила голову ему на плечо.

Он нашел какую-то легкую музыку по радио, и она подпевала приятным голоском. Дома он въехал в гараж, отключил как обычно сигнализацию, обошел автомобиль и открыл ей дверь. Она не заметила, как он проверил, на месте ли спичка.

— Выпьем?

— С удовольствием. Еще чуточку этого божественного коньяка — как ты его назвал?

— Арманьяк. Это бренди, сделанный в Арманьяке, точно так же, как коньяк — бренди из Коньяка. Только этот лучше.

— Со специалистами я не спорю.

Марианна знала, что слегка навеселе, но ей это шло. Так легче было сохранить настроение, а настроение, надо сказать, было дивным. Сколько она уже знакома с Уэсом? Почти четыре месяца. Обеды время от времени, иногда театр, дансинги, потом к нему домой и в постель. Она не имела ничего против, но все время чувствовала, что мероприятия идут в комплексе. Нет секса — незачем и встречаться. Она никогда не формулировала это так многословно, даже не намекала. Может быть, чувство ее обманывало. По крайней мере, хотелось надеяться.

А сегодня все было так хорошо, лучше, чем когда бы то ни было. Так естественно и так чудесно. Они были на тахте, и он сказал что-то смешное, она засмеялась и он ее поцеловал. И все было по-другому, будто в первый раз. И когда его рука скользнула к ней на грудь, у нее дыхание перехватило от страсти. И еще раз, когда он стал ее целовать и она ощутила на сосках его губы.

Так, на тахте, все и произошло, и ее одежда разлетелась во все стороны, и опять как будто в первый раз. Только потом он отнес ее, прижимая теплое и нагое тело к своей груди, наверх, в спальню. И снова, и еще раз. Таких ощущений ей еще никогда не приходилось испытывать.

Вдруг она вскрикнула — он сделал ей больно, впился в ее плоть зубами, но он ее поцеловал, успокоил, и все прошло. Он просто сильный, слишком сильный, но и это было хорошо.

Впервые она так хорошо заснула после любви. Все было по-другому. Она почувствовала, что он встал и прошел в ванную. Услышала шум воды, он всегда принимал душ после этого, но шум только убаюкивал. Проснулась она от включенного ночника. Уэс, одетый в халат, склонился над ней. Волосы еще влажные после душа.

— Еще арманьяка?

— Господи, ни за что! У меня такое чувство, что это меня добьет.

— Как скажешь. Джин с тоником, как обычно?

Она кивнула, провожая его взглядом, и ее мысли и чувства понеслись по кругу. Обычные процедуры вступали в силу. Душ, коктейль, дорога домой. Но сегодня все было иначе! Она потянулась за халатом, который он всегда оставлял в ногах, но халата не было.

Он забыл, или действительно начиналась какая-то новая страница? Она не позволяла себе надеяться. Старая шутка, и недаром одинокие девицы со всей страны слетались в Вашингтон. Работа в офисе, встречи с боссом, знакомство с красавцем-офицером, романтика, свадьба — и съездить навестить родную Псарню или Мэйкон — или даже Сент-Луис! — на зависть всем, кто остался дома. Но штука в том, что мечты редко сбывались. Тем не менее она, сбросив одеяло и копаясь в стенном шкафу, радостно напевала себе под нос. Никогда не знаешь, где и кому повезет. В комнате было прохладно, она решила надеть его длинный шерстяной купальный халат, свисающий до пола. Она потянула за халат, тот соскользнул с вешалки на пол. Наклонившись за ним, она увидела пару седельных, как у мотоциклиста, сумок. Оттуда торчали какие-то документы, синьки с угловым штемпелем.

Она надела халат и, когда он вошел в комнату, уже вернулась в постель.

— Спасибо. — Она взяла у него бокал. — М-м-м, вкусно.

Он поставил бокал на столик возле кровати и пошел погасить свет в ванной.

— У тебя там сумки в шкафу, — сказала она. — Я и не знала, что ты мотоциклист.

Он стоял к ней спиной, и она не видела, что глаза его вдруг расширились, затем сузились. Щелкнув выключателем, он повернулся к ней.

— Что ты там говорила о сумках? — изо всех сил стараясь не выдать голосом холодную злость, спросил он.