Собственно, эти четыре вагона ничем не отличались от прочих. Но когда Любка открыла двери одного и капитан полиции Лакшин влез в него, отличие этого вагона от прочих он очень хорошо различил. Если не считать узкого прохода, вагон был заставлен большими блоками с пачками евро. Блоки были обернуты в толстую непромокаемую пленку и стояли на пластиковых поддонах с нишами под вилы автопогрузчика. То есть грузили евро, как какие-нибудь кирпичи или тюки со стекловатой.

– А где охрана? – скорее себе, нежели Любке из Краснодара, задал вопрос капитан полиции Лакшин.

– Нет никакой охраны, – ответила Любка, посчитав, что старший участковый уполномоченный задал вопрос именно ей. – А значит, ничье…

– Так не бывает, – ошарашенно пробормотал Сан Саныч, не сводя глаз с упаковок. Он спрыгнул из вагона, закрыл дверь, потом посмотрел на бомжиху и свел брови к переносице: – Кто еще знает об этом вагоне?

– Кое-кто знает, – неопределенно ответила Любка из Краснодара.

– Кто? – посмотрел на нее старший участковый уполномоченный.

– Не смотри на меня так, начальник, – усмехнулась Любка. – Я не стукачка и своих не сдаю.

Лакшин перевел взгляд на Михея.

– И я не стукач, – заявил тот. Хотя ничего не ведал ни про Сэра, ни про Виталика.

– Ла-а-адно, – протянул Сан Саныч. – Тогда передайте им, чтобы сюда – ни ногой! И сами тоже забудьте про этот вагон. Это дело государственное… Ясно вам?

– Ясно, – ответила за себя и Михея Любка из Краснодара. – Чего ж тут неясного-то, гражданин начальник.

– Тогда все, валите отсюда, – приказал Лакшин. – Чтобы духу тут вашего не было!

Проследив, когда бомжи скрылись из виду, Сан Саныч закрутил дверь вагона проволокой и потопал в направлении Тверской площади, где находился линейный отдел станции Москва-Белорусская. Был вторник, и прием вел заместитель начальника линейного отдела, начальник полиции подполковник Харкисян Рамзес Валерьевич. Сан Саныч представился дежурному офицеру и попросился на прием.

– А что у вас за дело? – спросил дежурный офицер.

– У меня дело государственной важности, – отчеканил Лакшин и твердо посмотрел в глаза дежурному офицеру. Тот сделал звонок, доложил и, так же твердо посмотрев на Сан Саныча, сказал:

– Проходите, товарищ капитан. Подполковник Харкисян вас ожидает.

Пока старший участковый уполномоченный топал к дому № 5 по адресу площадь Тверская Застава, пока разговаривал с дежурным офицером линейного отдела и дожидался разрешения на аудиенцию с начальником полиции, Любка из Краснодара, оставив Михея на шухере, озираясь, подошла к вагону, размотала проволоку, открыла дверь и залезла в вагон. Набив имеющиеся карманы пачками евро, она вылезла из вагона, закрыла дверь и завязала ее проволокой. Вернувшись к Михею, вытащила из пачки евро восемь бумажек, положила их в заветное место меж отвислых грудей и сказала:

– Давай спрячем остальное в какое-нибудь надежное место. Только в очень надежное.

– Давай, – согласился Михей.

– А эти, – потрогала она заветное место, – попробуем поменять на рубли в какой-нибудь точке.

– Как ты их поменяешь без паспорта? – заметил Михей.

– Попросим кого-нибудь, – уверенно произнесла Любка. – За деньги… Мир не без добрых людей. У тя нычка есть какая?

– Нет.

– Надо найти, – заявила Любка, и они отправились подыскивать подходящее место для тайника, куда можно было бы безопасно спрятать евро.

А в это время старший участковый уполномоченный Александр Александрович Лакшин, получив разрешение, входил в кабинет заместителя начальника линейного отдела Министерства внутренних дел России на станции Москва-Белорусская, начальника полиции подполковника Харкисяна Рамзеса Валерьевича.

– Здравия желаю, товарищ подполковник, – приветствовал он старшего по званию.

– Здравствуйте, капитан, – благосклонно отозвался в ответ Ремзес Валерьевич. – Что вас привело ко мне?

– Чрезвычайные обстоятельства, товарищ подполковник.

– Слушаю вас. – Подполковник Харкисян сел в свое кресло и ладонью указал на стул возле стола: – Да вы присаживайтесь, капитан.

Сан Саныч сел, проглотил скопившуюся в горле слюну и заявил:

– Довожу до вашего сведения, товарищ подполковник, что мною, старшим участковым уполномоченным капитаном полиции Лакшиным, не более чем по прошествии получаса был обнаружен вагон, полный иностранных денежных знаков, а именно – евро. Валюта упакована в большие блоки и обернута в непромокаемую пленку. Каждый блок лежит на отдельном пластмассовом поддоне. Вагон стоит сцепленным с такими же тремя вагонами на запасных путях к западу от станции, на третьей линии за товарным составом без тепловоза и пассажирскими вагонами, не годными к эксплуатации. – Сан Саныч перевел дух и продолжил: – Он никем не охраняется, замок открыт, пломба сорвана, чем обязательно не преминут воспользоваться бомжи и прочие антисоциальные элементы. О вагоне уже знает некая Любка из Краснодара – Любовь Андреевна Яровая, и бомж Михей – Аркадий Афанасьевич Михеев, у которых мною изъята целая пачка евро в банковской упаковке. Возможно, местонахождение означенного вагона и его содержимое известно еще нескольким бомжам, имеющим постоянную дислокацию на станции Москва-Пассажирская-Смоленская. Не смею советовать, товарищ подполковник, но в данной ситуации, надо полагать, незамедлительно следует дать знать хозяевам вагона о его незаконном вскрытии и выставить полицейский наряд для охраны означенного вагона…

Говоря это, Сан Саныч смотрел прямо в лицо подполковника Харкисяна и не мог не заметить, как оно сначала побелело, а потом приобрело зеленоватый оттенок. После того как капитан полиции Лакшин закончил доклад, подполковник судорожно глотнул воздуха и едва слышно произнес:

– Вы лично видели этот вагон?

– Лично видел, товарищ подполковник, – ответил старший участковый уполномоченный Лакшин.

– Вы были внутри вагона?

– Был, товарищ подполковник.

– А откуда вы о нем узнали?