Никогда прежде мисс Холтон не обнимал так крепко посторонний мужчина. Прикосновения партнеров во время танцев всегда были тщательно выверены и не таили в себе опасности. Она не раз представляла, как Ричард Соммерсвиль заключит ее в объятья и поцелует в первый раз, но до сих пор он иногда лишь слегка приобнимал ее за талию, что она считала вполне позволительным для старого друга, почти брата. Хотя Эмили, похоже, этого не одобряла. Как и дядюшка. Но после того памятного разговора о достоинствах джентльменов доктор Вуд не возвращался к обсуждению поклонников племянницы, а Сьюзен больше не доставала бумагу с перечислением качеств будущего супруга из кармашка на фартучке своей старой куклы.

Когда все немного пришли в себя, она поняла, что Генри все это время был рядом с ней. А вот Соммерсвиля возле нее не оказалось, и это не так уж сильно огорчило ее, к ее же удивлению. А в последующие тягостные часы и вовсе некогда было думать о неожиданном сближении с Говардом и отдалении Ричарда.

Как и все друзья Дафны, если не больше, мисс Холтон сопереживала подруге. Она не могла не сравнивать судьбу Салли с трагедией, произошедшей с Минни, да еще и должна была говорить с другими людьми, обсуждавшими случившееся, потом обедать и, наконец, разделить спальню с уставшей не меньше ее Джейн.

На следующий день Сьюзен вместе с подругами старалась ободрить миссис Пейтон, дружно сетуя на несправедливость судьбы, и только по дороге домой она смогла наконец немного расслабиться после долгих часов напряжения всех душевных сил.

Доктор Вуд, измученный и как-то сразу постаревший, кажется, не нашел слов утешения для племянницы, растратив их на миссис Пейтон и других дам. Сьюзен бездумно смотрела на знакомые ей с детства пейзажи в ожидании, когда окажется в покое своей спальни и позволит себе позабыть о горестях Дафны, отдавшись собственным переживаниям.

Дядюшка Энтони не пожелал выпить с ней чая, и она не подумала настаивать. Хотелось побыть в одиночестве.

– Генри был так мил вчера! – сказала она себе, когда новая горничная выполнила свою работу и ушла. – Наверное, все эти дамы считают, что ему не следовало обнимать меня так крепко, но я ему очень признательна. Без него я бы упала, и, кто знает, насколько сильно могла расшибиться. Дяде пришлось бы заботиться обо мне, а он должен был убедиться, что бедняжке Салли ничем нельзя помочь.

Юная леди поспешно отмахнулась от услужливо нарисовавшейся в ее воображении картины увиденного вчера на террасе, ей совсем не хотелось доводить себя до истерики. Следовало срочно подумать о чем-то приятном, это должно помочь успокоиться. Почему-то она вспомнила неожиданно сильные для его изящной фигуры руки Говарда.

– Как жаль, что я не разобралась в своих чувствах, – посетовала девушка. – Были ли мне приятны его объятья? Почему-то мне кажется, что были. Но разве могла я в тот момент прислушиваться к себе? А потом он отвел меня в дом и больше не нарушал приличий…

Похоже, она жалела, что Генри не обнял ее в менее драматический момент, когда ничто не отвлекло бы ее от собственных ощущений. И она даже не была уверена, что хотела бы видеть на месте Говарда Ричарда Соммерсвиля.

Ричард проявил невнимание к ней, не пожелав быть рядом во время прогулки, но позже, когда она так расстроилась, его небрежение можно было назвать преступным. Сьюзен не видела, что Соммерсвиль провожал в дом сестру и леди Гренвилл, она узнала об этом только вечером, когда они с Джейн собирались лечь спать.

Это, конечно, отчасти извиняло его, но в то же время явственно говорило о том, что мисс Холтон не является для него самым дорогим созданием на свете. Иначе он, позабыв обо всех остальных, заботился бы только о ней. Во всяком случае, Сьюзен именно так представляла себе поведение влюбленного мужчины. И в этом свете Говард явно выигрывал.

– Вот что имел в виду дядя, когда говорил о человеке, которого принято считать душой любого общества. Случись что-то непредвиденное, Ричард будет беспокоиться обо всех и каждом, а его семья может пострадать! – Сьюзен посмотрела на куклу, хранящую ее тайну, но не стала доставать заветный листок. – Что ж, сегодня я убедилась, что могу надеяться на Генри, несмотря на его видимое охлаждение в последние дни. Он явно хотел заставить меня ревновать к Джемайме, в то время как меня заботили только ухаживания Ричарда за мисс Ормонд! Как это глупо! В таких вопросах джентльмены не умнее леди, что даже приятно.

После того как компания молодежи разместилась в малой столовой Дафны, Генри Говард был так же внимателен и любезен с мисс Кастлтон и другими находящимися в комнате юными леди, как до того был предупредителен по отношению к Сьюзен. Разве что не пытался прижать их к своей груди.

Она подошла к окну и раскрыла его пошире – ночь оставалась почти такой же душной, как прошедший день. Вспомнив Джемайму Кастлтон, Сьюзен вдруг поняла, что испытывает подлинную ревность, а не легкую досаду из-за того, что поклонник уделяет внимание другой девушке.