Призраками, за глаза, в нашей Конторе назывались сотрудники особого отдела. Особый отдел занимался работой с отступниками, а точнее – физическим устранением оных – катастрофы, несчастные случаи и тому подобное. Все призраки официально были мертвы, им переписывались биографии, менялись документы, некоторым даже делались пластические операции.

– Да, я тень отца Гамлета, призрак из прошлого. Но к Конторе я никакого отношения теперь не имею. Ответь мне, что случилось с Андреем? – спросил я, убирая пистолет в карман.

– Почём я знаю, что ты не из Конторы? – сказал Гарринча.

– Ты всё ещё жив. И заметь, я даже оружием тебе не угрожаю. Поэтому, будь ласков, ответь на мой вопрос.

– Интерпол, его пытался захватить Интерпол, – ответил Гарринча.

– Почему, чёрт возьми! Контора обнищала, не может оплатить адвокатов, не может защитить своего куратора? – удивился я.

– Интерпол лепит горбатого, шьют ему разбой и похищение. Они утверждают, что прошлым летом Бритва с подельником якобы ограбил и чуть ли ни убил двух итальянских туристов, а ещё одного, какого-то ватиканского монаха, Николо Джованни, выкрал и вывез куда-то в Россию, – ответил Гарринча.

«И на старуху бывает проруха»! Видимо, Андрей наследил, оставил свои пальчики на капоте машины итальянцев, когда выдергивал из двигателя их машины провода. Надо было сжечь машину вместе с напавшими на нас агентами, как тогда предлагал Андрей. Моя вина – пожалел тогда сволочей! А теперь, вывернув ситуацию наизнанку, Ватиканские спецслужбы задействовали Интерпол. Надо же, год прошел, а они Андрея всё же отыскали! Наверно, Андрей после Вишерского заповедника где-то засветился, когда я уехал, он остался догуливать свой отпуск в компании своих корешей.

– Чушь какая-то собачья! – сказал я, – И что значит – «пытался захватить»?

– Они схватили Андрея возле его коттеджа. В коттедже перевернули всё вверх дном, что-то искали. Потом они попытались вывезти его из города. Но Андрей каким-то образом вырубил водителя, и машина упала в кювет. Андрей в аварии почти не пострадал. Отделавшись от Интерполовцев, он пришел ко мне, я его прятал, – рассказал Гарринча.

Ясное дело, охотились на овцу, а нарвались на волка. В руках Андрея и заколка для галстука – оружие.

– А сейчас где Андрей? – спросил я.

– Не знаю. Через неделю после нападения на Андрея, Контора с курьером переслала новые документы для Андрея. Предполагалось, что местная полиция с военными организует для него коридор, и Андрей выедет в Киев, а оттуда в центральную Контору.

– Ну, и дальше? – спросил я.

– Андрей выехал. Только он по дороге завернул к страйк-клубу, может, за оружием. Возле клуба машина, на которой он приехал, взорвалась. По счастливой случайности Андрей не пострадал, – ответил Гарринча.

– Ты хочешь сказать, что никакого коридора не было, а Контора просто попыталась избавиться от Андрея? – спросил я.

– Ничего я не хочу сказать, я излагаю факты! – окрысился Гарринча.

– И где же сейчас Андрей? – спросил я.

– Неизвестно, но Интерпол роет землю, по-прежнему продолжает его искать, – ответил Гарринча.

– А Контора? Тоже ищет? – спросил я.

– Боюсь, что да, – сказал Гарринча.

– И ещё ты боишься Андрея, – констатировал я.

– Да, боюсь! Это же я предложил Андрею ехать на моей машине, на той машине, которая потом взорвалась. Найдешь Андрея, скажи ему, что я ни при чём, – ответил Гарринча.

Найдешь его, как же! Впрочем, ясно – все биометрические паспорта, которые себе заготовил Андрей, можно просто выбросить – в Европу он выбраться не может. В зоне он тоже скрываться не может, во всяком случае, долго – Контора его отыщет. Остается Россия, Пермь, только там, у своих корешей, он может спрятаться от Интерпола и Ватикана. Надо возвращаться в Подгорицу и ждать вестей от Андрея.

– Надо искать Андрея в зоне. Поможешь с проходом, ты же вроде как теперь за куратора? – сказал я.

Разумеется, я не собирался идти в зону и, тем более, пользоваться помощью Гарринчи, с какой стати мне верить ему на слово.

– Вот именно, что «навроде» – южное направление из-за Интерпола законсервировано, подготовка «молодняка» в страйк-клубе прекращена, все контакты с военными оборваны на неопределённое время. А меня самого постоянно пасут, – ответил Гарринча.

Понятное дело, с какой стати Гарринче доверять мне, он вправе подозревать меня в том, что я прибыл к нему из Конторы, например, с проверкой.