Один из них, отойдя на несколько шагов, воткнул в землю металлический штырь с чем-то белевшим на конце. Еще два человека забивали под мостом колья в расщелины между плитами, а третий держал в руках небольшой прямоугольный тючок зеленого цвета. “Тол”,— подумал командир отряда. Позади минеров он заметил сидевших на корточках человек двадцать диверсантов. Под оттопырившимися халатами явно было укрыто от дождя оружие. Майор подозвал командира автоматчиков старшего сержанта Бурова:

— Незаметно обойди мост по лощине и спрячься с той стороны. Жди моего сигнала. Мы обстреляем диверсантов, нагоним на них панику. А как увидишь зеленую ракету, атакуй.

Сверху майор видел, как пробирались, укрываясь за камнями, автоматчики Бурова. К тому времени, когда они обойти диверсантов, Кудаков распределил цели между оставшимися с ним бойцами. Первые очереди свалили нескольких бандитов. Остальных словно ветром сдуло. Из-за громадных валунов, за которыми укрылись хунхузы из группы прикрытия, послышались ответные выстрелы. Зеленая ракета подняла в атаку группу Бурова. С криками “ура”, стреляя на ходу и бросая гранаты, его автоматчики навалились на диверсантов сзади. Бандиты не ожидали такого оборота. Они поспешно бросили оружие и подняли руки. Выстрелы продолжали щелкать только из-под моста. Трое солдат из группы Бурова получили ранения. Наши бросили под мост гранату. Когда пленные уже строились на дороге, бойцы вытащили из воды вымокшего главаря банды.

— Вот и все,— закончил рассказ Кудаков.— Да, чуть не забыл. На штыре болтался лист бумаги с какими-то каракулями.

— Где он?— нетерпеливо спросил Чернозубенко.

— У меня.— Майор достал из полевой сумки вчетверо сложенный листок, протянул подполковнику:— Пожалуйста.

Чернозубенко склонился над запиской, с трудом разбирая размытые дождем строки.

— Что, Михаил Дмитриевич, не разберешь?

— Ничего, товарищ командующий, понять можно. Странно, но стиль тот же, что и в записке, которую нашли у колодца в Цзун-Хучит. И подпись та же. Вот послушайте: “Вы не пройдете! Боги низвергнут вас в ущелья и пропасти Большого Хингана. Вы прошли через мертвую пустыню Шамо только потому, что обманным путем, ночью, захватили наши колодцы. Но через гневные потоки рек вас не перенесет никакая сила. Мосты исчезнут. Пусть погибнут русские, но монгольские воины должны вернуться назад, чтобы жить. Их славные предки видели светлоликого, всепобеждающего Тимучина. Пусть это великое имя хранит их от бед и несчастий. Это говорю вам я, потомок Джудэ, который был стремянным Джучи, сына Тимучина, я— Тимур-Дудэ”.

— Обратите внимание, какая железная логика,— рассмеялся Чернозубенко.— Мы, видите ли, обманным путем добывали себе воду, чтобы не погибнуть от жажды, а он, честный бандит, отравлял колодцы стрихнином. Каков прохвост! Как только его земля носит!

— Между прочим, подполковник, земля носит его по твоей милости. Кто обещал мне поймать этого потомка Чингисхана?

— Что и говорить, оплошали мы с этим делом…

— Товарищ командующий, товарищ подполковник,— воскликнул вдруг Кудаков,— а ведь штырь с запиской ставил сам атаман хунхузов. Я отлично запомнил. Может, он и есть Тимур?

— Это мысль,— согласился Чернозубенко.— Если разрешите, товарищ командующий, я догоню пленных и допрошу атамана…

Подполковник Чернозубенко вернулся через несколько часов.

— Вот я и сдержал свое слово,— докладывал возбужденный Михаил Дмитриевич.— Человек, которого мы разыскивали, нашелся. Только оказался он вовсе не тем, за кого себя выдавал. Никакой это не потомок Джучи и даже не монгол, а самый настоящий русский. Сын ротмистра Темирханова, служившего в личной охране царя. После разгрома Колчака укрылся в Маньчжурии. Здесь его и завербовала японская разведка» {421} .

В другой своей работе генерал Плиев вскользь упоминает также еще один отряд из русских эмигрантов и китайцев, которые были переодеты в красноармейскую форму и проводили диверсии в тылу Красной армии {422} . Также в районе станции Ханьдаохэцзы во время прохождения советских войск отряд из чинов РВО пытался оказать сопротивление, но был весь уничтожен.

Многие чины РВО, как, например, русский полковник маньчжурской службы Н.Б. Коссов, одна из ключевых фигур в отряде, участник боев против советских и монгольских войск вблизи озера Хасан и реки Халхин-Гол, ушли через Великую Китайскую стену в американскую зону оккупации в Китае. Впоследствии Коссов жил в Австралии, где и скончался. Он был представителем той части белоэмигрантов, которая сохранила ненависть ко всему советскому и не доверяла коммунистам. Эти люди хорошо изучили своих прежних противников но Гражданской войне. Они полагали, что их будут преследовать. Как пишет Балмасов, белоэмигранты, служившие японцам, считали, что было бы подло предавать тех, кто помог им выжить в недружелюбном Китае, предоставив им работу. Эти люди не только сохранили честь русских на японской службе, показав, что далеко не все из них в трудную минуту готовы предать своих командиров, но и спасли свою собственную жизнь {423} .