– Дай сюда! – Орлов вырвал у Гурова листок. – Почерк неповторимый. Федул! Как же он в прокуратуру забрался, а я и не слышал? Мосластый, бровастый, руки граблями?

– Он, – кивнул Гуров. – Значит, нас слушали. То-то он говорит одно, а смотрит иначе.

– Старый лис. Как бы с ним повидаться? Это решим. А пока, Лева, мое участие в вечерней проверке в твоем офисе отменяется – колупайтесь одни, не котята. Станислав, высади меня у ближайшего метро.

Когда Крячко затормозил, Орлов сказал:

– Мне не звонить, даже домой. Надо будет, объявлюсь. Ты, Лева, в офисе швырни в меня грязью, мимоходом – не переусердствуй. Удачи.

Орлов ушел, сыщики долго молчали. Крячко увидел, что его подпирает троллейбус, поехал и смачно выругался.

– Скверно, Станислав, получается. Мы играем с неизвестными противниками и по правилам, которых тоже не знаем. Если нельзя верить заместителю министра, а кабинет зампрокурора прослушивается, то не знаю…

– А ты матюгнись, и полегчает, – ответил Крячко. – Едем в офис, попробуем обнаружить, кто ставит и снимает липучки.

– Едем, только настроения нет, куражу.

Гуров и Крячко приехали в офис, прошли в кабинет. Станислав сразу матюгнулся, по-своему мстя слухачам. Микрофоны отравляли жизнь, не давали возможности обсудить столь горячую ситуацию. Более выдержанный Гуров решил использовать прослушивание с пользой для себя и сказал раздраженно:

– Станислав, перетряхни мозги, вспомни: может, тебе попадался на глаза этот чертов Еланчук, или ты слышал о нем, либо он в агентурных проскакивал?

– Нет, уже сказано, у меня память на имена компьютерная. – Крячко привычно включил кофеварку. – Забудь ты этого прокурорского хмыря. Ему требуется – пусть копает. Он тебя, как мальчика, пытался на гоп-стоп взять. Наркотики, надо такое придумать! Лев Иванович, по-честному, ты когда-нибудь пробовал какое-нибудь зелье?

– Анашу раз курнул, гадость. – Гуров взглянул на часы: до конца рабочего дня оставалось около тридцати минут. – Не нравится мне разговор в прокуратуре, в чем-то они нас подозревают.

– На то и щука в море…

– Пойду к Вагину, потолкую, может, он что знает.

– Иди. Что мы с тобой ели сегодня? – Крячко натурально закряхтел. – Меня постоянно в сортир тянет.

Задуманная сыщиками операция с треском провалилась: в кабинете Вагина и в туалетной комнате «жучки» прослушивания уже отсутствовали. Пока они ездили в прокуратуру, «жучки» сняли.

Гуров зашел в приемную. Как и положено секретарю, красавица Елена была на месте, но сумки ее уже были собраны.

– Великий сыщик, чем порадуете одинокую женщину? – Елена взглянула испытующе. – Вам, психологу, прекрасно известно, что для нас, женщин, на первом месте мужское внимание, на втором – новости и сплетни.

– Елена, какие рестораны сегодня предпочитает молодежь? – спросил Гуров и сел на стул для посетителей, поддернул брюки, закинул ногу на ногу.

– Надо спросить у молодежи, – кокетливо улыбнулась Елена. – Если вы интересуетесь моим вкусом, то напрасно, я с мужчинами вашего типа в ресторан не хожу.

– Какое непостоянство! Не далее чем…

– Я шутила, – перебила Елена и взглянула на часы. – Красная Шапочка не может дружить с огромным Серым Волком.

– Поставьте против моей фамилии крестик. – Гуров легко поднялся, вернулся в кабинет, где Крячко мучил себя кофе, так как его принципы не позволяли ему выпить рюмку раньше конца рабочего дня.

Гуров врубил телевизор и магнитолу, сел рядом с другом.

– Станислав, я никогда так не «плавал» и не опаздывал.

– Ты никогда не работал по серьезному делу без аппарата. Ты брался за главное, второстепенное поручал членам команды.

– Где тут главное, где второстепенное? Начнем с этой конюшни, – Гуров хлопнул ладонью по столу. – Через нее гонят наркотик из Вьетнама в Германию.

– Плетенная из тростника и бамбука мебель. Юдин получает полуфабрикат уже заряженным, покрывает лаком, собирает мебель.

– А я об этом не думал? Полостей в бамбуке хватает. Прекрасно придумано, только слишком просто. Если зарождаются лишь подозрения, то проверить пара пустяков.