Взобравшись на самый верх башни, я одолела несколько ступеней узкой чердачной лестницы и отперла дверь. Я улыбалась и была почти счастлива, поэтому никак не ожидала услышать вместо приветствия хмурое:

– И как часто это происходит?

Дорс стоял в нескольких шагах, сложив руки на груди, и выражение его лица не предвещало ничего хорошего.

Что такое? Что опять случилось?

– Что случилось? – настороженно повторила я вслух.

А водник тяжело вздохнул и ответил невпопад:

– На дверь свою посмотри.

Я послушно обернулась и охнула.

Дверь изменилась. То есть снаружи она точно была прежней, а здесь, внутри, появились утяжеляющие металлические вставки и по контуру дверного полотна, и по косяку. И две дополнительные щеколды появились: одна сантиметров на тридцать выше, вторая – ниже той, прежней, самой первой.

Я поморгала, потому что подумалось – мерещится. А потом отошла на полшага и еще раз на дверь посмотрела. Она выглядела не только более мощной, но и более новой, даже цвет древесины поменялся, посветлел.

– Что за фокусы? – ошарашенно спросила я.

– Это твир постарался, – пояснил блондин. И добавил как-то совсем хмуро: – По моей просьбе.

Я поискала взглядом Кузю и таки нашла. Малыш самозабвенно дрых на чайном столике, с которого уже исчезли все признаки недавнего пира. Причем спал Кузьма на спине, и его доверчиво выставленное пузико как будто намекало – Дорса бояться не нужно. Но я почему-то побаивалась. Час назад даже тени страха не было, а теперь…

– Я повторяю вопрос. – В голосе водника, как и минуту назад, зазвучали опасные нотки. – Как часто это происходит?

– Да что происходит? – не выдержала я. – В чем проблема?

Дорс прикрыл глаза, втянул ноздрями воздух и сказал уже спокойнее:

– Как часто Каст позволяет себе ломиться на этот чердак, как к себе домой?

Я искренне опешила и не сразу сообразила.

– Каст приходил? Сюда?

Вот теперь стало страшно по-настоящему! Если Касту удалось войти, то… Стоп. Если бы рыжий проник на чердак, я бы вряд ли сейчас разговаривала с Дорсом. Или…

Вот честно – понимала, что глупо, но начала оглядываться в поисках трупа. А сердце в этот миг заледенело и испуганно заколотилось.

– Приходил, – подтвердил мои худшие опасения Дорс. – И даже не постеснялся воспользоваться отмычкой. Хорошо, что твир предупредил, и я успел задвинуть щеколду.

С ума сойти.

– Но знаешь, этим дело не кончилось. Каст пытался снести дверь, к счастью, не магией. И вот я в третий раз спрашиваю, Даша, как часто этот прыщ позволяет себе подобные выходки?!

Прозвучало это с таким возмущением, что я только теперь распознала в интонациях и поведении водника беспокойство. То есть меня Дорс не обвинял, он злился на Каста, а я… ну просто «синий» так злился, что не мог, что называется, «сменить пластинку».

– Это было один раз, – со вздохом призналась я.

– И?.. – протянул блондин угрожающе.

– Что «и»?

– Чем кончилось! – рыкнул Дорс.

Да, он рычал, а я как-то успокоилась, даже расслабилась и пожала плечами.

– Ничем особенным. Я открыла дверь, он вошел, потом увидел твира и намекнул, что за мной должок. Когда и как этот должок отдавать придется – не знаю.

– То есть прыщ тебя еще и шантажирует?!

Я не могла не улыбнуться: кому прыщ, а кому целое величество!

– Нет, Дорс. Но, вероятнее всего, будет.

И все. Водник отстал и отошел. Потом вообще развернулся и направился к одному из окон. Там, кстати, что-то шелестело. Да и вообще, на обычно залитом солнцем чердаке было как-то очень серо и пасмурно, и это несмотря на зажженную люстру.

Я поняла, что происходит, только тогда, когда блондин открыл окно и аккуратно выглянул наружу. На улице шел дождь. Но вот дальнейшее поведение Дорса выбило меня из колеи: парень опасно высунулся из окна почти наполовину, да еще и руки вперед вытянул!

– Дорс, что ты делаешь? – испуганно вырвалось у меня.

– Не волнуйся, крошка, все в порядке, – протянул парень. От прежней злости в нем и следа не осталось, голос звучал плавно и даже лениво.

И у меня сердце екнуло. Просто он вел себя так, будто…

Так. Ничего не понимаю. Вернее, не понимаю главного: как мои слова о Касте могли посеять в голове Дорса мысли о самоубийстве? И еще – что мне делать? Я не на психолога училась, а на экономиста! И даже не представляю, что говорить в таких случаях!