Основателем «природной» теории стал пифагорейский философ Гераклит, для которого слова являются «тенью» вещей, их образом, подобно отражению деревьев и гор в реке.

Философ-материалист Демокрит приводил против теории фюсей следующие аргументы: некоторые различные вещи обозначаются одним и тем же словом (омонимы), иногда также один и тот же предмет обозначается различными словами (синонимы). Таким образом, имя не отражает качества объекта, одно имя может с течением времени заменяться другим. Это не было бы возможным, если бы имя закрепляло за предметом какие-либо свойства.

Затем к обсуждению присоединились Сократ, Платон, Гермаген и многие другие. Вот как людей заботила природа воздействия слова на человека! Это притом, что многообразие слов, без сомнения, было значительно меньше и не включало великое множество иностранных технических терминов, песен на не всегда знакомых языках и много другой звуковой чепухи. А, возможно, она, эта звуковая чепуха и приводит к изменениям в некоторых мозгах, приводящих к различным заболеваниям!?

Тема, поднятая в III в. до н. э. Платоном, получила замечательное развитие в философско-языковой концепции Готфрида Вильгельма Лейбница почти двадцать веков спустя. Заимствовав не только проблему, обсуждаемую Платоном, но и сам жанр диалога, Лейбниц настойчиво придерживается мысли о естественной связи между звучанием слова и обозначаемым предметом.

Говоря о русских ученых, уделявших внимание данной проблеме, нельзя не упомянуть о М.В. Ломоносове, писавшем, что в русском языке частое повторение «письмени а способствовать может к изображению великолепия, великого пространства, глубины и вышины, также и внезапного страха; учащение письмен е, и, h, ю – к изображению нежности, ласкательства, плачевных или малых вещей; чрез я показать можно приятность, увеселение, нежность и склонность». По Ломоносову, гласные о, у, ы выражают гнев, зависть, боязнь и печаль. Твердые к, п, т и мягкие б, г, д изображают тупость, лень и глухие звуки, например, стук строящихся городов и домов, конский топот и крик некоторых животных. Твердые спиранты с, ф, х, ц, ч, ш и вибрант р «могут спомоществовать к лучшему представлению вещей и действий сильных, великих, громких, страшных и великолепных»

В современном языкознании продолжившим аналогичные изыскания был А. А. Потебни.

На сегодняшний день, чрезвычайно интересным оказывается вывод об особой цветовой палитре сакральных текстов: православной молитвы и буддийской мантры. Да, именно так! Слушая, воспринимая звукобуквы – мы видим невидимые цвета. Именно они дополнительно и определяют наше мироощущение в данный момент. Их хроматизм сводится к доминанте синего цвета, что хорошо согласуется с эмоциональным вектором спокойствия, умиротворенности и расслабления. Жаль, однако, что этот вывод делается на основе только двух текстов: «Отче наш» и четырехсловной мантры «Ом мани падме хум». Другие молитвы и мантры, как, кстати, и английские сакральные тексты, по-видимому, не анализировались.

Как видишь, дорогой мой читатель, не так все просто складывается, как кажется на первый взгляд, после написания нами и последующего прочтения привычных, маленьких или больших, красивых или не красивых буковок.

В 1982 г. в Российской фоносемантике происходит новое событие. Появляется научный труда Станислава Васильевича Воронина «Основы фоносемантики» Исходя из звукоподражательных образований 250-ти языков, ученый обнаруживает основные типы звучаний действительности.

Затем на эту тему появляются труды Левицкого В.В и Журавлева А.П. Вот ученые умы древней Греции были бы довольны – их труды не пропали даром. И кто, опять же российский ученый протянул руку помощи через века – за что ему от всех нас огромное спасибо.

На сегодняшний день есть уже компьютерные программы, с помощью которых можно проанализировать, как же фактически на наше бессознательное воздействует слово или текст, который мы иногда с удовольствием читаем, даже не подозревая, какой невидимый вред наносим своему послушному нам организму.

Впоследствии, приводя в пример те или иные стихи, а именно им, как невидимому яду или лекарству, и посвящена моя книга, иногда я буду делать их краткий фоносемантический анализ.

Конечно, когда я начинал заниматься поэтической самотерапией сразу после сеанса усиленной химиотерапии или после сеанса лучевой терапии, то, перечитывая на следующий день, многое переделывал. Для некоторых случаев переделывал это мягко сказано. Расскажу об одном случае. После очередного сеанса лучевой терапии (к этому времени я уже прошел полный курс девятимесячной химиотерапии) я как это бывало часто, не мог заснуть и взялся, как говорится, за перо. Сел на кровати, оперся на ее спинку. На колени положил тетрадь и в таком положении неутомимого создателя оздоравливающего меня мира, не имеющего ничего общего с окружавшей болезнью, я провел всю ночь. Затем отоспавшись до обеда, я принял очередной сеанс лучевой терапии. После собственного сеанса поэтической самотерапии он вызывал только приятные ощущения.

Когда же днем я перечитывал написанную ночью для детей сказку, моему удивлению не было конца. Я вообще не мог вспомнить, откуда взялись герои и ее сюжет. Зато самочувствие у меня было великолепное. В отличие от многих других людей, проходивших рядом со мной лучевую терапию, и занятых, к моему сожалению, исключительно самосозерцанием своего не самого лучшего, как в прочем и у меня, периода жизни. Тогда я, к сожалению, не имел права предложить им свой метод поэтической самотерапии. В то время он не был апробирован на других, и у меня не было его научного и исторического подтверждения. Мне же в то время весь процесс творчества только придавал сил.

Моя жизнь стала идти по двум параллельными дорогам. По одной шла химическая и лучевая терапия, и по ней принимающее спасительные их удары мое тело.

А вот по другой шел непосредственно я сам, то есть мой мозг, который был занят всецело только творческой деятельностью. Эти две дороги пересекались, возможно, где-то вне меня. А, возможно, и не пересекались вообще. Точно не знаю.

Помнится, как-то, один 96-летний мудрый старец, повстречавшийся мне на жизненном пути, на мой вопрос: "Как ему удается так хорошо выглядеть?" ответил: "В свое время я сказал себе, что по одной стороне дороги идет мой возраст, а по другой я, и мы никогда не встречаемся, чем доставляем друг другу огромное удовольствие".