Нет, не шалопай и не мальчишка сидел сейчас перед ним. Усталый не меньше него мужчина, с грустными глазами. Который потерял близкого человека и нашел все-таки силы переломить себя, не мстить, не лить кровь, не втягивать страну в беды из-за своего характера.

– Ты хочешь…

– Да. Анелия – забыта, как ее и не было. Следующая ваша дочь должна приехать сюда. Подрастет, заключим брак. А помолвку как можно скорее. И подпишем все договора.

Гардвейг выдохнул.

– Ричард… вы с отцом…

– Нам это далось нелегко. И надеюсь, мы с ним не ошиблись.

Гардвейг мог бы сказать многое. Но нужны ли были слова в такой миг?

Он просто протянул Ричарду руку. Понимание, признательность, благодарность, уважение – многое было не сказано между двумя королями в этот миг. Да-да, королями. Гардвейг уже давно принимал жесткие решения и ломал всех – да и себя тоже – через колено. Ричард недавно, но сейчас их роднило одно чувство.

Настоящий король знает, что он – первый, кто имеет честь отдать все для своей страны. Брать – это право однодневок и мерзавцев. Но король знает, что отдаст все. Лишь бы жила его страна и был счастлив его народ. И это было общим у обоих мужчин.

Руки встретились. Пальцы сомкнулись. Синие глаза глядели в серые.

Сколько бы лет ни прошло – Уэльстер и Ативерна останутся соседями и друзьями. Пока будут живы эти короли, их дети и внуки. Они запомнят.

Миг прошел, Гардвейг вздохнул и чуть улыбнулся.

– Твой отец должен тобой гордиться.

– Надеюсь. Итак?

– Мария. Мою вторую дочь зовут Мария, она на полтора года младше Анелии. Я сегодня же напишу регенту. А сам останусь здесь, пока она не приедет. Поприсутствую при помолвке, благословлю вас… и заодно чуть подлечусь. Я так понимаю, дин Дашшар не поедет в Уэльстер?

Ричард улыбнулся в ответ.

– Полагаю, что не поедет, Ваше величество.

– Гардвейг.

– Полагаю, Гардвейг, что он не бросит свою ученицу.

– Графиня Иртон. Очень своеобразная женщина. Что с ней сейчас?

Ричард вспомнил спокойную красавицу, которая разговаривала с ним.

– Ей плохо, но у нее осталась дочь.

– И только? Очень жаль…

Рик едва не выдал себя. А ведь действительно…

Джес и Лилиан не были близки. Но кто об этом знает?

А знает ли вообще кто-то?

Граф молчал. Лилиан тоже скрытна. Поэтому если их ночь принесла плоды… охххх…

Ну и пусть. Пусть все будет, как суждено.

– Я не знаю, Гардвейг. Полагаю, она и сама не знает.

– Надеюсь, Альдонай смилуется над ней. Хотя я был бы рад видеть ее гостьей в Уэльстере, вместе с ее учителем.

– Такие лекари и нам нужны, – шутливо возмутился Ричард.

Самое главное было сказано и принято. Теперь можно чуть расслабиться.

– Ничего, – Гардвейг усмехнулся. – Я вот своих к ним на обучение загоню. Может, польза будет.

– Вы себя получше чувствуете?

– Не намного. Но Тахир хоть не врал в лицо. Знаешь, когда тебе обещают, что проживешь еще долго, а в глазах – успеть бы сбежать, пока ты не сдох…

Ричард сочувственно кивнул.

Гардвейг взглянул на стол.

– Вина предложить не могу. Запретили. Но есть вода. Холодная, родниковая…

– С удовольствием…

Мужчины чокнулись кубками и дружно глотнули водички.

Ричард думал, что все должно быть хорошо. Посмотрим на Марию, подумаем… воспитаем и влюбим в себя. Никуда она не денется.

А сам он…

Что ж.

Тепло, забота и нежность – неплохая замена любви и страсти. Может, и он научится любить эту незнакомую девочку?

Может быть…

Гардвейг думал, что Эдоард молодец. И Ричардом можно только гордиться. Вырос бы его сын таким…

Гардвейг вздохнул.

Когда его сыну будет столько же лет, сколько и Ричарду, его уже не будет. А внуки…

Поживем – увидим.

– Какова официальная версия для всех?

– Предлагаю сообщить, что мы подписали договор, но Анелия почувствовала вкус к молитвам. И решила уйти в монастырь.

– Хммм…

Версия была не идеальна, но позволяла монархам сохранить лицо. А это – главное.

Будут сплетничать?

Я вас умоляю, когда это про королей не сплетничали? Еще как кости перемоют! Ну и что? Нет доказательств – нет и вопросов. А у кого есть…

В Уэльстере Альтрес отлично с ними разберется.

Гардвейг полагал, что и у Эдоарда тайная служба немногим хуже.

– Пусть так. Я поддержу любую версию.

«Которая позволит мне и тебе сохранить лицо…»

Мужчины понимающе переглянулись.