Шрифт:
Лиля, стоящая на коленях рядом с кроватью раненого, не плачет и не произносит ненужных слов. Чего уж там, она благодарна Ганцу. Все эти годы он учил, берег, прикрывал ее спину, она была счастлива с ним, как с мужчиной и с человеком. И сейчас она может только сказать ему правду.
– Рана смертельна. Я могу дать яд.
Чем ей нравилась вера в Альдоная – это еще и отношением к смерти. Если у человека нет надежды, как сейчас, он может умереть по своей воле. И это не грех. Зачем мучиться лишние часы?
– Ты, как всегда, честна, – по губам Ганца скользит легкая улыбка. Лиля усмехается в ответ.
– Я и была честна с тобой, всегда.
– Да, это скорее я… я хотел бы рассказать тебе о двух вещах. Постарайся понять мня. Это я тогда спровоцировал Фалионов.
Лиля пожимает плечами.
– Я догадалась.
– Нет, если бы не я, они бы не прыгнули… Ты могла бы быть счастлива с Александром…
Лиля на миг прикусила губу.
– Неважно. Это прошлое. Если человек поддался один раз – он и второй раз бы поддался. А где и когда – не угадаешь. Сделанное – сделано. Не стоит жалеть.
Ганц опускает веки. Он знал, что она так скажет, он так хорошо узнал ее за эти годы – и столько осталось неразгаданного…
– И… в нашей спальне, в моем ящике комода – шкатулка. С голубой крышкой. Ты так ни разу туда не заглянула…
– Надо было?
– После моей смерти. Там письмо, прочитай, пожалуйста. И прости меня за все.
Лиля касается запавшей щеки.
– Это ты прости меня, если что-то было не так.
– Уже давно простил. Когда родился наш первенец… ты позаботишься о них? А я присмотрю… снизу.
Лиля зашипела кошкой, что явно развеселило умирающего.
– Ладно, сверху. Но присмотрю. Позови ко мне патера?
– Кенет ждет за дверью.
– И не забудь. Шкатулка – после моей смерти.
Лиля надулась. Муж, увы, слишком хорошо знал ее. Она бы заглянула туда сейчас.
А ровно через два часа Ганца не стало. Он исповедался патеру Воплеру, еще раз попрощался с женой и детьми – и принял яд.
Ночью Лиля открыла шкатулку. Письмо было очень коротким.
Моя любимая, драгоценная, упрямая, несносная жена.
Я знаю, ты сейчас плачешь обо мне. Не надо.
Я не знаю, сколько мне суждено прожить, это письмо я написал в ночь после рождения дочери. Я люблю тебя. Я редко говорил об этом, но я был счастлив, поэтому ни о чем не жалей. Если я попросил тебя прочитать это письмо – я не лгу. Иначе я попросил бы сжечь его.
Спасибо тебе за тепло, за уют, за детей… и позволь покаяться в грехе, который я не раскрыл бы и альдону.
Ты помнишь ту ночь, когда был зачат Джайс? На следующий день меня вызвал Его величество.
Вас видел лакей, он же донес королю. Эдоард оказался мудр. Он поручил мне убрать лакея – и заняться тобой. Он правильно понял, что между тобой и Ричардом возникло… нечто. Если вовремя плеснуть на угли водой – мы могли рассчитывать пригасить это пламя. Если же нет…
Ты помнишь ту политическую обстановку. Даже сейчас, после моей смерти…
Я не знаю, свободен Ричард или нет, но прошу тебя никогда не становиться королевой. Фавориткой – возможно. Подругой, любовницей, даже любимой, но не женой короля. Иначе это всколыхнет королевство. Это моя последняя просьба к тебе.
Мне тяжело это писать, но выбора у меня нет. Ричарду подсунули принцессу, а я стал утешать тебя. Я не знал, что полюблю, что буду счастлив… это не оправдание.
Но я знаю твою душу. Ты – простишь. К тому же, надеюсь, я был не худшим мужем, моя любимая.
Здесь я могу написать это – и рука у меня не дрожит.
Мы с Эдоардом играли чужими судьбами. Он – больше, я меньше, но заплатить за это придется. Надеюсь, что только собой, и это не коснется моих детей, как коснулось его.
Если ты сможешь быть счастливой после моей смерти – постарайся сделать это. Я знаю, тебе было со мной хорошо, или хотя бы не было плохо. Ричард – хороший король и за его плечом тебе будет так же уютно.
Будь счастлива, родная моя. Прощай – и не сердись на меня.
Лиля вздохнула, стерла с ресниц слезинку… почти два года после смерти Ганца она ходила, как ледяная дева. И в том, что она оттаяла, есть заслуга Ричарда.
Давным-давно, почти тридцать лет назад, они стали любовниками. Потом расстались – и опять вернулись к этому.
Ричард действительно предлагал ей корону, но женщина отказалась и осталась фавориткой. Это терпели. Более того, дети Ричарда, поняв, что она никоим образом не претендует ни на место их матери, ни на власть, ни на деньги – тоже приняли ее. Как женщину, которая любит их отца. Как человека, который скрашивает жизнь королю. Нельзя сказать, что они любили друг друга, но уважали и дружеский нейтралитет сохраняли.
А она… она опять была счастлива.
Ей повезло в этой жизни.
У нее любимое дело, которое будет жить и после ее смерти.
Замечательные дети.
Умные хорошие внуки.
Она была замужем за достойным мужчиной. За мужчиной, достойным этого звания.
Более того, на ее пути встретился Ричард. Сейчас они вместе – и тоже счастливы. А кем назовут ее потомки?
Дианой де Пуатье? [16]
Франсуазой Скаррон? [17]
16
Диана де Пуатье (1499–1566) – возлюбленная и официальная фаворитка короля Генриха II Французского. Прим. Алекса
17
Франсуаза д’Обинье, маркиза де Ментенон (1635 – 1719) – воспитательница детей Людовика XIV и мадам де Монтеспан, затем официальная фаворитка короля, с 1683 г. его морганатическая жена. Известна также как основательница первой в Европе женской школы светского характера. Прим. Алекса
Разве это важно?
Она хотела счастья – она его получила.
Да, оно своеобразное, не такое, как у многих, но ведь и она такая одна – переселенка во времени и пространстве.
Придут ли за ней другие? Неважно.
Когда-нибудь она напишет свою историю для потомков – и расскажет правду. Но не сегодня. Больше она не собирается ни о чем думать! Она едет к Ричарду в гости.
Лиля решительно поставила перо на подставку и отправилась переодеваться. Благо, стараниями модного дома Мариэль это можно сделать почти без служанок.
И попросить оседлать Лидарха-младшего.
Возраст?
Время?
Пространство?
Мы подвластны им настолько, насколько позволяем. А если кто-то хочет жить, любить, радоваться жизни и быть счастливым – ему не бывает преград.
Лиля улыбнулась вечернему небу.
Я люблю тебя, мир. До безумия. Нежно. Навечно…
И легкий ветерок, как благословение, взъерошил ее волосы.
Я тоже люблю тебя, дитя мое. Будь счастлива…