Степан растерянно пожал плечами. Он не знал, что отвечать.

– Итак, первое, что вы должны знать. Ваш брат – предатель и преступник, его судьба предопределена. Вы не сможете сделать ему ни лучше, ни хуже.

– Он не преступник, – хрипло проговорил Степан, но следователь лишь поморщился и махнул рукой.

– Не нужно мне ничего доказывать, я знаю достаточно. На штабс-капитана Зайцева за последние годы собрано толстое досье. Его предательство стало последней каплей, и обратного хода не будет. Несмотря на все его заслуги, он будет сурово наказан. Прошу заметить, судить его будут не друзья-пограничники, а королевский трибунал. Было бы глупо ждать от него снисхождения.

– Что это значит?

– Смертная казнь. И вам придется с этим смириться. Поверьте, на исход дела вы не сможете повлиять ни при каком раскладе. Теперь поговорим о вашей участи…

Степан не поверил своим ушам. Какая, к чертям, смертная казнь! Кто здесь вообще посмеет прикоснуться к Борису, у кого хватит духу причинить ему вред? Это абсурд! Борька – гражданин России, так с какого перепуга эти инопланетные дикари собираются решать, жить ему или не жить…

– Пожалуйста, соберитесь. Я собираюсь изложить вам нечто очень важное для вас.

– Я слушаю, – с трудом выдавил из пересохшего горла Степан.

– В ваших действиях есть состав преступления. Нелегальное пребывание на территории Хеленгара, присвоение чужих служебных полномочий, вмешательство в действия воинских формирований… Все это подлежит рассмотрению в суде, который может вынести обвинительный приговор. Но у вас еще есть шанс спасти себя.

– Интересно, какой? – Степан нервно усмехнулся.

– Ваш брат вам уже сказал. Просто изложите, как все произошло. Объясните, что в эту историю вы были втянуты обманом. Что не знали об ответственности за подделку татуировки, да и подделывал ее ваш брат, а не вы лично. Вам даже не придется врать, ведь с точки зрения закона вы до сих пор – потеряшка.

– Кто?

– Потеряшка – человек, случайно прошедший сквозь Врата. У любого из вас есть выбор – остаться в Центруме на законных основаниях или вернуться домой навсегда. Лично вы можете просто уйти обратно, и никто про вас больше не вспомнит.

– Но для этого я должен дать показания против собственного брата?

– Что значит «против»? Вы должны рассказать правду, не более. Впрочем, для вас есть менее интересный вариант. Вы начнете говорить суду, что штабс-капитан не виноват, что он действовал по соображениям служебных интересов…

– Да, именно так я и хотел бы сказать!

– Ничего не выйдет. Добьетесь лишь того, что трибунал истолкует ваши показания как признак личной заинтересованности. И тогда из потеряшки вы превратитесь в соучастника…

– И меня тоже расстреляют?

– Вас – нет. Не столь высока степень вины. Думаю, вас сделают донором. Может быть, слышали про оливийских пиявок? Личинок посадят на ваше тело, и они будут тянуть из вас кровь. Все, что вы за день съедаете, они забирают себе. В конце концов вся ваша жизнь сводится к тому, чтобы кормить пиявок, и постепенно вы превращаетесь…

– Да знаю я! Слышал…

– Ну и отлично. Я все сказал. Вас отведут в камеру, вы там хорошо подумаете. Встретимся сегодня вечером… или даже утром. Коллегия прибудет завтра, не раньше обеда. Думайте!

Следователь хлопнул по коленям, сигнализируя об окончании разговора.

– Подождите! – сказал Степан. – А можно мне перед этим поговорить с братом?

Полковник задумался, но ненадолго.

– А почему бы и нет? Он только подтвердит мои слова.

– Борька, что ж нам с тобой делать…

Степан замер у двери грязной темной комнатушки, наскоро переделанной в тюремную камеру. Брат был в другом углу, он лежал на плоском мешке с соломой и смотрел в крошечное, заросшее травой окошко под потолком.

Сначала он не двигался, словно уснул или просто полностью обессилел. Наконец зашевелился, присел.

– Давай сюда. – Он хлопнул по мешку. – Другой мебели нет.

Степан подошел, опустился рядом. В полумраке он видел очертания лица Бориса. Тот был совсем не похож на себя. Из него словно выпустили воздух.

Послышалось приглушенное бряцанье, и Степан увидел, что Борис пристегнут наручниками к кольцу в стене камеры.

– Что будем делать?

– А что тут делать… – нехотя проговорил Борис. – Делай, что должен. Тебе ведь все объяснили?

– Ты понимаешь, что ты говоришь? Мне сказали, что тебя казнят…

– Правильно сказали… Обидно, конечно. Лучше бы от пули «контрабаса» в степи лечь, а вот так, с позором, – не хочу…

– Борька, должен быть выход. Ну, не мне тебя учить. Ты здесь все знаешь, понимаешь все расклады – ты сам должен что-то придумать. Я тебе не советчик. Думай!