– Почему ты так озлоблен на весь мир? Ведь ты ничего дурного не сделал! Почему ты прячешься в своей норе, как… как… – Лаура не могла подобрать подходящего слова. – Ты живешь один?

– Один как перст! – с вызовом ответил Майкл. – Вначале приходили некоторые друзья, но все больше из любопытства: для них это была маленькая сенсация – быть знакомым с человеком, отец которого прикончил свою жену. А потом и любопытные приходить перестали… Ты говоришь, что не знаешь, куда я делся? А я никуда не девался! Я все это время жил здесь, в этом доме! Просто обо мне все забыли… Очень быстро забыли. Да и ты тоже, Лаура… А я-то, дурак, думал, что нравлюсь тебе.

– Ты не ошибался, Майкл, – смутилась девушка.

Майкл заметил, как порозовели щеки Лауры. Он и сам покраснел. Больше всего на свете ему хотелось сейчас обнять ее и поцеловать. Он вспомнил, как, будучи выпускником школы, обратил внимание на Лауру, которая тогда училась на два класса младше. Вспомнил, как на вечеринке по случаю отъезда Гарри в Штаты он пригласил Лауру на свидание. И она согласилась. Тогда она тоже залилась румянцем, как сейчас. Свиданию не суждено было случиться – в этот день убили мать Майкла. Больше они вообще не виделись.

– Ты бы мог уехать и начать новую жизнь где-нибудь еще, – прервала его мысли Лаура. – Гарри, например, живет в Бостоне и счастлив!

– У него незапятнанная репутация.

– О какой репутации ты говоришь! – вспыхнула Лаура. – Даже если твой отец и убийца, что он, кстати, все время отрицал, то твоя-то вина тут в чем?

– Но я его сын!

– Не надо жалеть себя, Майкл. Оправдывать себя этим – последнее дело, – твердо сказала Лаура. – Построй свою жизнь заново! Не хочешь уезжать из Лондона? И не надо! Лондон большой, здесь затеряться проще простого. Найди новую квартиру. Ты увидишь, как быстро все изменится!

– Что изменится? Мой отец перестанет быть убийцей?

– Ты тоже считаешь, что это сделал он?

– Ты с ума сошла!

– Тогда почему называешь его убийцей?

– Потому что его все так называют. Ты не читала газет? Моя мама, якобы, хотела с ним развестись, а он не захотел терять деньги и убил ее. Ведь фабрика принадлежала маме, отец был лишь управляющим.

– А твои родители действительно хотели развестись?

– Это самая большая глупость, которую я слышал! Это была счастливейшая пара! Они редко ссорились, а уж чтобы дошло до развода… Мама, кстати, никогда не напоминала отцу, что фабрика принадлежит ей. Они никогда не делили деньги: у нас же одна семья! Для кого еще жить и зарабатывать деньги, как не друг для друга!

– Но откуда же возникла эта история с разводом?

– По недоразумению. Наш родственник, дядя Томас, запутался в показаниях и этим только навредил. Он потом пытался все исправить, но суд не принял его новых показаний. Да и в газетах уже все было напечатано. Слово не воробей…

– А как звали твоего отца?

– Эдвард. Его имя было во всех газетах!

– Слишком много времени прошло.

– Почти пять лет. Пять долгих, адских, невыносимых лет…

– Как выглядел твой отец, Майкл? Я с ним не была знакома и ни разу не видела.

– Момент.

Майкл вышел и через минуту принес увесистую стопку пожелтевших газет и журналов. В них были подробные описания судебного процесса с рисунками и фотографиями. На большинстве из них были Джессика Хендерсон и идеально выбритый светловолосый мужчина с голубыми, глубокими, словно горные озера, глазами. Это не был человек из зеркала.

– Это твой отец? – спросила Лаура на всякий случай.

– Да, это он. Порой он был строг ко мне, но лучшего отца я и никогда не желал. Он проводил все свое свободное время со мной. Он научил меня всему. Он любил меня и маму больше всех на свете. Папа был и остается для меня примером для подражания!

После этих слов Лауре стали понятны причины замкнутости Майкла. Он не мог поверить, что его отец – монстр. Даже если бы тот и был убийцей, сын вряд ли бы смирился с этим. Вот почему Майкл забился в угол, заперся в своей раковине и озлобился. Из жизнерадостного юноши он превратился в отшельника.

– Ты позволишь войти в дом? – осторожно спросила Лаура.

Майкл отрицательно помотал головой:

– Там нечего делать. Все уныло и пусто. Зачем это тебе?

– Говорили, что у вас было несколько картин французских импрессионистов, – уклонилась от прямого ответа девушка. – Я их никогда не видела.

– Картин уже нет, я все продал.

– Почему? Тебе нужны деньги?

– Не особо, ведь я унаследовал фабрику… Просто каждая вещь в доме пробуждает во мне тяжелые воспоминания.

– Я бы, наоборот, хранила все как память о родителях.

– Вот и неделю назад я продал кучу маминых вещей. Какие-то драгоценности, шкатулку, зеркало.

– Зеркало? – у Лауры перехватило дыхание.

– Старинное зеркало в позолоченной резной раме, – кивнул Майкл. – С ним расставаться было немного жаль: мама его очень любила.