Вы можете представить себе французский боевик, где главным положительным персонажем был бы славный храбрый русский? А можете вы представить себе современный российский фантастический роман, где главным положительным персонажем был бы француз?

Но для тех, кто строил коммунистический рай, национальность была неважна — в зачет шло лишь то, в какой степени человек находится на стороне Добра. И это был не наивный миф, а реальный жестокий опыт: вряд ли агент Днепров смог бы выполнять свои миссии за рубежом, не находи он там союзников. И не за деньги, а по жизни.

Вот Георгий Гуревич. Воевал, побыл и кавалеристом, и минометчиком. Окончил Индустриальный институт, профессиональный инженер-строитель. Может быть, именно незабытый опыт человека, обязанного знать, на чем он, собственно, собирается возводить свои строения, обусловил то, что его замечательные повести «На прозрачной планете» и «Подземная непогода» (1963) так или иначе оказались связаны с геологией. Тут и кибернетика на марше. Тут и новые прогрессивные способы разведки полезных ископаемых для счастья Родины и ее процветания — подвижные программируемые рентгенографы, видящие землю насквозь, точно она прозрачная. Тут и борьба с землетрясениями, наносящими тяжкий ущерб и людям, и народному хозяйству — а надо же людей и народное хозяйство беречь, или как? И тут же одновременно — беззаветное, но лишенное всякой агрессивности упорство ученого, верящего в себя и успех своего дела наперекор всему. И тут же деляги от науки, которым не общий результат нужен, а личный престиж. И тут же любовь, которую может, увы, заморочить и сломить простое и такое по-человечески понятное стремление к материальному достатку — но даром для человека подобный слом не проходит… Читаешь, и просто глаза открываются: мама дорогая! Оказывается, героем можно стать не только на войне, и не только в космосе — но и в совершенно мирной обстановке, в пиджаке и галстуке, в зале Ученого Совета, на невидимом, но вполне себе кровавом фронте борьбы за истину с корыстным лицемерием, равнодушием и ложью.

Вот Владимир Савченко. Странный, удивительный автор. Выпускник Московского энергетического института, научный сотрудник Киевского института кибернетики. В ранней повести «Черные звезды» (1960) можно найти отголоски московско-киевского старта молодого ученого — с такой симпатией и так трогательно описаны там и обе столицы, и их природа, и их люди; на всю жизнь я с первого же прочтения запомнил, что в украинском произношении «г» мягкое, «как галушка»… Одержимость кибернетикой определила все дальнейшие фантастические прозрения этого человека. А одним из лидеров советской НФ он стал после выхода книги «Открытие себя» (1967), написанной на стыке кибернетики, биохимии, психологии и этики. И снова — неважна карьера, неважны должности, звания и степени; важен результат, важно ДОБРАТЬСЯ ДО СУТИ И ОТДАТЬ ЕЕ ЛЮДЯМ. Как описать, какие слова можно найти в нашу консьюмеристскую эпоху для того, чтобы передать будоражащее чувство близкого доброго всемогущества, которое дарила читателю эта книга! А фраза, которой она кончается — «Три инженера шли на работу», достойна стать такой же знаковой, такой же крылатой, как, скажем, «Призрак бродит по Европе».

А профессиональные химики Михаил Емцев и Еремей Парнов с их, например, «Морем Дирака» (1967). По-моему, это была первая в СССР книга, из которой без напряга, с горящими от интереса глазами можно было уразуметь начатки квантовой механики. И одновременно — с той же бесшабашной легкостью вдруг понять, какими странными и даже опасными последствиями может оказаться чревато внезапное, как снег на голову свалившееся материальное изобилие.

А Сергей Снегов, как его не вспомнить! Выпускник Одесского химико-физико-математического института, инженер, враг народа, лагерный товарищ таких корифеев, как Лев Гумилев и Николай Козырев. Уже в ГУЛАГе, в Норильске, начал работать в советской ядерной программе. Он написал немало помимо знаменитой трилогии «Люди как боги», первая часть которой вышла в сборнике «Эллинский секрет» в 66-ом, но запомнился прежде всего этой великой эпопеей. И не из-за размера великой, и даже не по масштабу галактических битв, в ней описанных — но по тому, как передано в ней величие космоса. Читая эту книгу, падаешь в небо. В самую его бесконечную черную глубину. И начинаешь эту равнодушную, опаляющую бездну понимать и любить.

А Шалимов, Александр Шалимов-то — ученый-геолог, землепроходец, преподаватель Питерского Горного института и кубинского университета Ориенте, не просто выдумавший, но буквально-таки открывший в Монголии энергетическую базу пришельцев. С крупномасштабной картой я, повзрослев, проследил маршрут описанной Шалимовым экспедиции — каждый кряж, каждая скала, да и каждый порыв ветра из Джунгарии именно таковы на самом деле, как в его ранней «Тайне гремящей расщелины» (1962). С его персонажами я путешествовал и в конголезских джунглях («Охотники за динозаврами», 1963), и в глубинах океана («Тайна Тускароры», 1967), осознавая, ощущая его текстом, словно собственной кожей, как огромна, разнообразна и причудлива наша планета.

А инженер Генрих Альтов с его, например, гениальным «Осликом и аксиомой» (1968) и другими подобными рассказами, по прочтении оставляющими одно и то же удивительное чувство интеллектуальной свободы: невозможное возможно. С рассказами, да — но одновременно с целой научной теорией решения изобретательских задач. Разбей стереотипы вдребезги — и лети, куда хочешь. Но не с балкона вниз башкой в психоделику, не в интеллигентное ЛСД-шное всемогущество, и даже не к вершинам мужского самоутверждения — к Алке Пугачевой в койку. А в реальный зенит любого всамделишного дела. Между прочим, в 1948 году, двадцати двух лет от роду, он написал письмо Сталину, где раскритиковал положение с изобретательством в СССР. В ответ был арестован и приговорен к 25 годам лагерей. Уже в ЛАГЕРЕ начал быть собой — сделал несколько первых своих изобретений. Сейчас его методика раскрепощения творческой фантазии признана во всем мире и используется во всех странах, всерьез стремящихся завладеть общим для рода людского будущим — в США, в Японии. Всеми доступными человеку способами Альтов будил воображение, учил мыслить, изобретать, созидать…

А Александр Мееров с его увлекательнейшим «Сиреневым кристаллом» (1965) и удивительным, особенно — для того времени — «Правом вето» (1971)! Вполне реальная и вполне безысходная проблема невозможности хоть как-то ограничить промышленное использование того, что смертельно опасно, но приносит прибыль; пронзительно поставленные этические проблемы ксенофобии… Инженер-химик, ракетчик, начинавший еще в 30-х годах в знаменитой Группе Изучения Реактивного Движения. Репрессирован в 37-ом, сидел в лагере, потом работал в «шарашке». Потом — долгие плодотворные годы в КБ академика Глушко. Один из создателей первых спутников.

Ну ясен пень, махровый твердолобый коммуняка! Всю жизнь растратил на ерунду! Зато мы делаем ракеты… Подавись ты своими ракетами! Хер не стоял, наверно, вот и самоутверждался фаллическими символами. Пис-сатель…

Где ужасы 37-ого года? Где безмозглое русское быдло с его генетическим садизмом и врожденной ненавистью к интеллигенции? Где пьяные генералы, в стремлении выслужиться перед бездарным деспотом-параноиком целыми дивизиями гонящие солдатиков под пули культурных немецких оккупантов? Где всех изнасиловавшие особисты из заградотрядов? Где бесстрашные стиляги, провозвестники яркой и веселой свободы, которых терроризируют серые комсомольцы, так и норовящие построить какую-нибудь экологически вредную Братскую ГЭС? Где пронизавший все поры общественной жизни антисемитизм? Где вообще презрение русских к законным правам и чаяниям порабощенных ими народов Украины, Белоруссии, Крыма, Кавказа, Прибалтики, Поволжья, Сибири, Гипербореи, Казакии, а если до кучи — то, пожалуй, и Подмосковья? Где вдохновенное пьянство как единственное спасение истинных и неподкупных талантов, ищущих раскрепощения от рабской и нищей духом социалистической жизни? Где, в конце концов, защита прав сексменьшинств, где добрая и ранимая, знающая наизусть всю Цветаеву, но презираемая тупыми многодетными клушами лесбиянка? Нету? Так чего ж ты вылез со свиным рылом в калашный ряд?!