Вдруг лицо Либуше подобрело, она пошла к Элизе и нежно, по-матерински погладила ее по лицу.

— Нет, не осталась бы. Уж поверь старой жрице, что это было невозможно!

— А что же тогда возможно? — со слезами спросила Элиза.

— Осталась одна маленькая, небольшая услуга — вернуть большую стрелку в прежнее положение. И все опять станет на свои места. Полетели!

Либуше и Тетка снова подхватили Элизу под руки, и уже через несколько секунд они были на Городской ратуше и сидели на старинном циферблате астрологических часов.

— Как я ждал тебя! — сказал Элизе Скелет. — Лучше бы ты осталась со мной. Я бы тебе показал такую Прагу!

И он опять улыбнулся Элизе своей доброй беззубой улыбкой.

— Замолчи, шут! — приказала Либуше. — А ты, Элиза, давай, поворачивай стрелку вправо.

Элиза, еще раз оглядев своих спутниц, медленно повернула большую стрелку часов, соединив ее с маленькой. Часы показывали полночь.

Неожиданно все вокруг почернело, раздался гром, промелькнула ослепительная молния, и Великие часы пробили двенадцать ночи. Открылись окна циферблата, в которых один за другим, важно прошествовали все 12 апостолов. А когда они исчезли, добрый Скелет ехидно хихикнул, напоминая нам, что все в жизни бренно и имеет конец. Смерть? — Нет. Наказание за грехи.

Уже привыкшая к полетам Элиза, не заметила, как они спустились с Ратуши и теперь стояли на мокрой брусчатой мостовой.

— Сейчас мы должны исчезнуть, Элиза. У нас осталась буквально одна секунда, — сказала Либуше. — Мы никогда не забудем того, что ты сделала для нас. И я верю, что Господь никогда не оставит тебя. Возьми. Это тебе от нас на прощание.

И Либуше протянула Элизе три маленьких блестящих камешка: серебристый, розовый и голубой.

— И запомни, Элиза. Ищи прекрасное в своей жизни, и тогда уродливое перестанет существовать для тебя. Назови семь самых любимых слов, запомни их и повторяй, когда тебе станет грустно. И потом ты еще не сыграла свою мистерию жизни.

Либуше, Кази и Тетка поцеловали Элизу и тут же взмыли в воздух. Элиза долго наблюдала за их полетом, пока в небе не остались только три цветные точки.

А в этот момент в синем, послегрозовом небе взошла Великая Вифлеемская звезда, возвестившая о Рождении Спасителя.

Спрятав камешки в карман, Элиза побрела в свою гостиницу, до которой было не так далеко, потому что она располагалась в центре Праги. Войдя в небольшой старинный особняк гостиницы под смешным названием «Чертовка», Элиза подошла к портье, назвала свое имя, номер брони и получила ключи от номера.

— Не забудьте, мадам, вы уезжаете завтра вечером, — предупредил портье.

— Не забуду, — грустно ответила Элиза.

— Спокойной ночи, мадам, — вежливо ответил портье.

— Спокойной, — ответила Элиза.

Войдя в свой небольшой уютный номер с видом на речку, Элиза швырнула в сторону сумку, скинула одежду и, повалившись на широкую кровать, тут же уснула. Ей ничего не снилось.

Проснулась Элиза только в полдень от дикой головной боли, такой сильной, что даже не могла пошевелить головой. Тогда собрав последние силы, она дотянулась до телефонной трубки и попросила принести ей в номер горячий крепкий кофе, коньяк, несколько легких сэндвичей и три болеутоляющих таблетки.

Вышколенная официантка через пять минут принесла заказ, аккуратно поставила его на инкрустированный столик и бесшумно удалилась.

Элиза выпила кофе, и ей стало полегче. Даже головная боль, как будто бы, немного утихла. Потом она выпила все три таблетки и стала ждать, когда боль утихнет совсем. Элиза закрыла глаза, стараясь ни о чем не думать, потому что настоящее, прошлое и будущее смешались в ее трехмерных мозгах, еще неспособных принять все сложности параллельных миров.

Наконец, почувствовав себя получше, Элиза побрела в ванную, набрала воды и с визгом человека, который после долгих лет скитаний снова, наконец, вернулся к чудесам цивилизации, нырнула в зеленую воду и включила гидромассаж. Лежа в ванне и потягивая дорогой коньяк, Элиза ощущала себя наверху блаженства.

«Ну, даже если это не сон, и я там действительно побывала, что из того? Главное, никому не говорить об этом», — рассуждала про себя Элиза, боясь, что люди неправильно ее поймут и сочтут за безумную. Смывши с себя средневековую пыль, Элиза вышла из ванны, насухо вытерлась мохнатым бананового цвета полотенцем и стала тщательно наводить макияж. Закончив со своей внешностью, Элиза спустилась в расположенный в холле гостиницы бутик, купила себе новые модельные джинсы и, поддавшись уговорам продавщицы, разорилась еще на совершенно потрясающую широкую модную блузку из сиреневого шелка и новые туфли.

Вернувшись к себе в номер, она тут же примерила обновы и, оставшись довольна собой, подумала:

«Все это глупости и плоды воображения», — думала Элиза. — «Вот, что делает с человеком усталость. Надо просто меньше работать и меньше грузить свои мозги идиотскими мечтами. И вообще, больше ходить по земле, а не летать в облаках».

От этих приятных мыслей ее оторвал телефонный звонок.

— Алло? — спросила Элиза.

— Элиза, я люблю тебя! — раздался голос Карла откуда-то издалека.