Шрифт:
— Как там дела в Айболде? — спросила она.
Тейлона явно удивил ее вопрос, хотя на его лице редко отражались какие-либо чувства. Кое-кто из уходивших разведчиков остановился и посмотрел на Энну. Среди них был и Рейзо.
— Почему ты об этом спрашиваешь, девица Энна? — поинтересовался Тейлон.
Энна пожала плечами:
— Они так близко… Я не слышала, чтобы вы о них упоминали, но ведь должны же быть какие-то сведения.
— Из Айболда у нас нет сообщений, — ответил Тейлон. — Спасибо, что проявила интерес.
Энна с горящими щеками вышла из здания. Ни слова. Неужели ее поджоги не принесли никакого результата? Этой ночью она должна вернуться туда и найти способ проникнуть в лагерь.
На этот раз Энна подобралась к Айболду с востока, через открытые поля, предполагая, что лес теперь хорошо охраняется. Она оставила лошадь в зарослях боярышника и осторожно направилась через застывшую пустошь. Луна скрывалась за облаками, и единственным светом был тот, что исходил от лагерных костров по другую сторону поля. Энна почувствовала, что с нетерпением ждет момента, когда разожжет огонь в ночи. Это предвкушение почти пересилило страх.
Она подошла к краю лагеря и увидела силуэты караульных с копьями в руках. За их спинами белые шатры сияли в свете костров, как окна. Энна остановилась, легла на землю и подползла ближе. Ее дыхание стало прерывистым. Руки пощипывало от холода, они почти онемели от соприкосновения с мерзлой землей.
В зимнем холоде было совсем нетрудно собрать тепло, исходившее от лагеря длинными прядями, похожими на волокна чесаного льна. Энна подтянула к себе и то тепло, что текло от живых существ, заснувших на зиму, и одно такое свернувшееся в клубок тельце она ощутила совсем рядом, под землей. Энна не забирала тепло напрямую у живых существ, она просто улавливала то, что естественным образом покидало их и витало в воздухе, никому не нужное.
Примерно в сотне шагов от ближайшего стражника Энна остановилась и окинула взглядом периметр лагеря. Караульные стояли через каждые двадцать шагов. Невозможно было проникнуть внутрь, оставшись незамеченной. Энна поняла, что было очень глупо являться сюда, не придумав какой-то запасной план, и, разочарованная, начала отползать назад.
Но у нее вдруг задрожали руки и ноги, и она распласталась на земле, оцарапав щеку. Девушка еще раз попробовала собраться и двинуться в обратную сторону — и снова растянулась на земле без сил. Собственное дыхание обжигало ей лицо, Энна чувствовала себя совершенно беспомощной, как во сне, когда пытаешься бежать, но не можешь двинуться с места.
«Да что со мной такое? — со злостью подумала она. — Просто двигайся назад, и все!»
Но вместо этого она снова посмотрела на лагерь. Тирианцы, прячущиеся в тепле своих шатров, так уютно чувствовали себя на земле Байерна, они на всю зиму были избавлены от страха нападения. А ее сила, предсказание — все будет бесполезным, если она не начнет действовать.
«Проделать такой путь и ничего не поджечь?»
Желание сотворить огонь набросилось на нее, острое, как лезвие топора, и Энна поморщилась. Выгнать из головы эту мысль казалось невозможным. Чем дольше она таилась у вражеского лагеря, мучаясь сомнениями, тем сильнее ее тело наполняла кипящая, бурлящая боль.
— Ладно, — прошептала Энна.
И в то же самое мгновение она почувствовала, как внутри у нее все напряглось, будто устремляясь к чему-то, а желание испустить огонь вырвалось из-под контроля.
Взгляд Энны остановился на горе бочонков. Она собрала тепло, мягкое и скользкое, как масло, ощутила, как оно меняется у нее внутри, и отправила его к цели. И огонь остался доволен, взорвав бочки.
Как только тепло ушло, а ночь наполнилась оглушительными криками, Энну пробрала дрожь. Девушка поползла назад, прижимаясь к земле. Очутившись за небольшим холмом, она вскочила и побежала. И сразу же услышала за спиной шаги, а потом и голос, резкий и властный:
— Стой, или я проткну тебя копьем!
Энна остановилась, содрогнувшись при мысли о копье. Она истратила все собранное тепло на те бочонки. Она была безоружна. А человек приближался.
— Лучше сдавайся! — сказал он.
Энна еще не совсем окоченела, но у нее не было запаса тепла для атаки. Вот если бы он подошел поближе…
«Нет-нет! — возразила она самой себе. — Я не могу посылать огонь в человека!»
— Я сказал, сдавайся! — повторил мужчина.
«Но если я этого не сделаю, то умру…»
Ее охватило безумное желание остаться в живых, и она осознала, что именно это желание создает тепло, потому что оно тут же толкнуло ее изнутри, стремясь превратиться в огонь.
«Сделай это. Подожги его».
Похоже, у нее не оставалось выбора. Если бы она была не одна…
Мужчина подходил все ближе. Энна уже ощущала его. Задохнувшись, она втянула в себя тепло, исходившее от кожи мужчины и клубившееся вокруг его головы. И вдруг поняла, что, если пожелает, может добыть больше. Она продолжала впитывать тепло, как будто тянула за веревку, а за другой ее конец держался кто-то еще и тащил на себя, но Энна дернула сильнее — и почувствовала, что достала тепло, не бывшее свободным, тот жар, что жил в коже и под ней… Мужчина судорожно вздохнул. Энна поглотила тепло — и швырнула его обратно, но уже в новом, безупречном виде.