По примеру худенькой Терезы Варламов перешёл на лимонад, что оказалось кстати, после виски хотелось пить. Её интересовало состояние христианства в России. Варламов вспомнил, как пил водку со священником в Кандале, и тот жаловался на упадок веры среди прихожан.

— Переживает кризис, — сообщил он.

Тереза объявила, что в Америке происходит то же самое: люди перестали посещать церковь, в моде сатанинские культы…

— Вы из-за матери прилетели в Америку? — спросила она. — Наверное, тосковала по ней в России?

— Конечно. — Варламов чувствовал себя непринуждённо после пива, виски и лимонада. — Но знаете, Тереза, она не восхищалась Америкой. Уже тогда были всякие культы, насилие, порнография. Она часто говорила, что Бог ненавидит всё это, и поэтому послал на Америку наказание…

— Ваша мать замечательная женщина, — глаза Терезы блестели. — Как её имя?

— Кэти, — улыбнулся Варламов. — У нас её звали Катериной…

Ему не дали погрузиться в воспоминания: массивный Рой хотел знать, как поступают в России с одержимыми чёрным бешенством?

Варламов бодро ответил:

— Отстреливают на месте. Нельзя же подвергать опасности других людей.

Они выпили, и Варламов даже не понял, что именно…

Тут опять возникла Памела и стала расспрашивать о сексуальном воспитании в русских школах и первом сексуальном опыте самого Варламова. Несмотря на опьянение, Варламов покраснел и беспомощно оглянулся.

К счастью, Джанет оказалась рядом — взяла за руку и увлекла за собой. Она давно с неудовольствием поглядывала на Варламова, но тот не замечал.

Гости танцевали, из расставленных под деревьями колонок раздавалась музыка. Джанет укоризненно сказала:

— Ты много пьёшь, Юджин.

Варламов попытался уверить в обратном, но английские слова не выговаривались. Некоторое время они танцевали молча. В глазах девушки тлели сердитые зелёные огоньки, она держалась в стороне, и только ладони лежали на плечах Варламова.

Когда первые гости начали уходить, Джанет подвела Варламова к хозяевам, — ими оказались Брайан и Памела — и поблагодарила за вечер.

— Куда же вы? — удивилась Памела. — Мы ещё не играли…

— Нам пора, — повторила Джанет. — Спасибо.

— Присоединяюсь, — сумел сказать и Варламов.

Хотел что-нибудь добавить, но Джанет увлекла его к машине. Фонари перемигивались над головой, и всем встречным Варламов говорил, как приятно было с ними познакомиться.

Под конец Джанет фыркнула:

— Это куст, Юджин. Если не будешь за меня держаться, точно с ним близко познакомишься. Выходит, это правда, что русские много пьют.

Варламов хотел сказать, что почти не пьёт, но с удивлением обнаружил, что сидит уже на лестнице в гостиной, а Джанет, стоя на коленях, снимает с него грязные туфли. Хотя перед глазами всё плыло, Варламов ухитрился сказать:

— Я сам.

— Ну конечно! — Джанет подняла голову, и глаза сверкнули как зелёные молнии. — Мало того, что приходится помогать дяде, так ещё пьяные русские сваливаются на голову. Спокойной ночи!

И ушла, сердито стуча каблучками.

Варламов с трудом снял туфли и, придерживаясь за перила, поднялся наверх. Кое-как стащил одежду и завалился в постель. Золотоволосая девушка насмешливо улыбалась со стены. Варламов скрипнул зубами и выключил свет.

Ночь была как провал между мирами — бесконечное падение и бесконечная тошнота. Только к утру повеяло покоем, словно мама коснулась лба прохладной ладонью. Варламов наконец поспал. Злясь на себя, долго стоял под холодным душем, а затем спустился вниз, где сказал доброе утро Грегори и Джанет. Та испытующе поглядела на него.

Зазвонил телефон. Грегори взял трубку и кивнул Варламову:

— Тебя.

Это оказался Сирин, только что вернулся из Колумбуса.

— Так себе городишко, бюрократ на бюрократе. Настроение поганое, потом расскажу. А у тебя что нового?

— Да вот, набрался на вечеринке, — грустно сказал Варламов и покосился на хозяев: хорошо, не понимают по-русски. — Джанет пришлось с меня туфли стаскивать.

— Хорошо, не всё остальное! — хохотнул Сирин. — Ты что пил?

— В основном пиво и вино. И чего меня разобрало?

— А перечислить сможешь? — заинтересованно спросил Сирин.

— Сначала пиво, — стал вспоминать Варламов. — Потом вино. За ним шампанское. Ещё пиво. Потом виски, но немного, стаканчика два. Опять пиво…

— Достаточно, — перебил Сирин, — намешал. После виски нечего было пиво жрать. Хотя, если пить всё подряд, очерёдность без разницы. Голова болит?