– Черт, Яна, у тебя просто разыгралось воображение! Келли – всего лишь андроид, неужели не ясно? Как ты могла подумать, что возможны…

– Кто будет запускать, ты или я?

Я нажал кнопку.

– Пожалуйста, ответь мне, Яна. Почему ты думаешь, что я и Келли…

Что Келли и я…

– Мне не хочется обсуждать эту тему.

Она отошла в сторону, повернулась ко мне спиной и уставилась на черное солнце, неуклюже изображая внезапно пробудившийся интерес к астрономии.

– Яна?

– Я изучаю солнечный феномен.

– Почему ты не обращаешь на меня внимания?

– Не надоедай мне.

– Яна, я пытаюсь объяснить, что у тебя нет поводов для ревности.

Ревновать должен я, ведь ты на долгие часы запиралась в каюте с филателистом Саулом Шахмуном. Если ты влюблена в Саула, так и скажи, я мешать не стану. Но если ты устраиваешь все это только для того, чтобы отплатить мне той же монетой за воображаемый роман с Келли, тогда…

– Я уже сказала, что не хочу об этом говорить.

Иногда женщины могут быть такими занудами! Ты не в счет, сестренка. А больше всего не люблю, когда начинают устраивать из беседы драму второй свежести, вставая в позу и разыгрывая уж-жасающе страстные любовные сцены из последней попавшейся им на глаза мыльной оперы. Слова Яны вовсе не отражали ее чувств ко мне, она просто играла роль холодной разочарованной героини.

С огнем следует бороться огнем. Старая земная поговорка. Я ведь тоже могу играть роль (специально для этого случая написана) пылкого импульсивного героя. Подбежать к упрямой девчонке, схватить ее обеими руками и растопить неразумную, болезненную холодность в страстных объятиях. Я ни на йоту не отступал от сценария. И впилился своим шлемом в ее.

Мы уставились друг на друга через десять сантиметров стекла и воздуха. Сначала Яна удивилась, потом улыбнулась. Она помотала головой из стороны в сторону, я ответил тем же. Старинный эскимосский знак привязанности – потирание носами. Она отступила, соскребла с камня немного инея, размазала его по стеклу моего шлема. Я слепил снежок и запустил в нее. Она поймала его и кинула обратно.

Следующие десять минут мы возились на льду. Нельзя сказать, что большие, жесткие скафандры придавали грациозность нашим движениям. Все это слегка напоминало па-де-де в исполнении солистов динамонианского балета.

Наконец мы рухнули наземь, задыхаясь и хохоча.

– Идиот! – фыркнула она.

– На себя посмотри.

– Придурок.

– Взаимно. Вплоть до олигофрении.

– Что у тебя было с Келли?

– Ни черта. Только разговоры. Я попался ей в тот вечер на дороге – ее преследовал известный тебе Лерой Чанг, и она нуждалась в защите. Она довольно интересная х-м… девушка. Но между нами ничего не было.

– Клянешься?

– Клянусь. Теперь переходим к тебе и Саулу…

– Ой, это ерунда! – воскликнула Яна. – Какой-то доисторический тип.

– Ну конечно, именно поэтому ты практически жила с ним последние две недели.

– Я узнала много интересного о филателии, – спокойно объяснила Яна.

– Несомненно, – сказал я. – Находясь с красивой девушкой в запертой каюте, он только и делал, что показывал ей нештампованные марсианские марки.

– Именно так оно и было.

– Да уж, готов держать пари.

– Честное слово, Том! Он ко мне даже пальцем не притронулся. Он просто боится женщин. Я намекала ему, предоставляла все возможности.

Ничего. Ноль внимания.

– Тогда зачем было так яростно преследовать его? – спросил я. – Хотелось получить еще одну голову для коллекции?

– Сначала мне было просто интересно. Понимаешь, зрелый мужчина, смуглый, красивый, романтического вида. Это было еще до того, как я заметила тебя. Я тогда в него здорово врезалась.

– А он не отвечал тебе тем же.

– Как только я пыталась разбудить в нем мужчину, он сразу прятался за очередным альбомом.

– Бедный Саул! – сказал я.

– Наконец я поняла, что он безнадежен. И перенесла внимание на тебя.

– Но как только мы отбыли с Хигби-5, ты снова принялась охотиться на Саула.

– Только, чтобы заставить тебя ревновать, – ответила Яна. – И отомстить за твои шашни с Келли.

– Но я же не…