Удивительно!.. Словом, описывая явления природы, дело не в том, чтобы сказать всё, что может прийти вам в голову: говорите то, что должно прийти каждому в голову, – но так, чтобы ваше изображение было равносильно тому, что вы изображаете, и ни вам, ни нам, слушателям, не останется больше ничего желать.

Но наше удивленное сочувствие к таким образам, к таким звукам не должно сделать нас несправедливыми к тем полуженским поэтическим личностям, о которых я упоминал выше, и счастливые, вкрадчивые стихи Тютчева или Фета найдут отголосок в нашем сердце. {36} Я хотел только сказать, что г. А – в пошел не по их дороге, и, повторяю, его манера как нельзя более идет к добродушно-умному, ясному и мужественному тону всей книги.

Письмо мое вышло довольно длинно, а между тем сколько мне бы хотелось еще сказать вам: сообщить собственные наблюдения, поговорить о так называемых охотничьих «удачах и неудачах», об охотничьих суеверьях, преданиях и поверьях. Но я боюсь утомить и ваше внимание и внимание читателя. Отложу всё это до другого письма, {37} которое вы получите вскоре. Ограничусь теперь желанием, чтобы охота, эта забава, которая сближает нас с природой, приучает нас к терпению, а иногда и к хладнокровию перед опасностью, придает телу нашему здоровье и силу, а духу – бодрость и свежесть, – эта забава, которой тешились и наши прадеды на берегах широких русских рек, и герой народных баллад, стрелок Робин-Гуд, в веселых, зеленых дубовых рощах Старой Англии, и много добрых людей на всем земном шаре, долго бы еще процветала в нашей родине! Волшебный рог Оберона не перестанет звучать для «имеющих ухо», и Вебер не последний великий музыкант, которого вдохновит поэзия охоты! {38} Я сейчас сказал, что охота сближает нас с природой: один охотник видит ее во всякое время дня и ночи, во всех ее красотах, во всех ее ужасах. Скажем искреннее спасибо г. А – ву за его книгу и пожелаем, чтоб другие пошли по его следам и рассказали нам все те многоразличные роды охоты, до которых он не коснулся. Кончаю словами «Урядника» Алексея Михайловича: «Паче же почитайте сию книгу, красныя и славныя охоты, прилежные и премудрые охотники, да многие вещи добрые и разумные узрите и разумеете. Аще с разумом прочтете, найдете всякого утешного добра…» и еще: «Будете охочи, забавляйтеся, утешайтеся сею доброю потехою, зело потешно и угодно и весело, да не одолеют вас кручины и печали всякие». {39}

P. S. Я слышал, что «Записок ружейного охотника» готовится другое издание {40} – успех их предупредил мои похвалы; тем лучше!

Октябрь – ноябрь 1852.

Село Спасское.

Автограф двух отрывков текста статьи, исключенных цензурой и приведенных Тургеневым в письме к С. Т. Аксакову от 5, 9 (17, 21) февраля 1853 г. – ИРЛИ,ф. 3, оп. 13, № 70, л. 10–10 об.

Совр,1853, № 1, отд. III – Критика, с. 33–34, с пропусками цензурного происхождения.

Т, Соч, 1880,т. 1, с. 293–307.

Впервые опубликовано: Совр,1853, № 1, с подписью: И. Т. – и датой «Октябрь – ноябрь 1852» (ценз. разр. 31 декабря 1852 г.).

Печатается по тексту: Т, Соч, 1880.

Датируется октябрем – первой половиной декабря 1852 г. на основании переписки Тургенева. 17(29) октября 1852 г. он писал С. Т. Аксакову, что рецензию на его книгу «только что кончил» и отправляет «с нынешней почтой в Петербург». Однако рецензия не была послана, что явствует из письма Некрасова к Тургеневу от 21 октября ст. ст. 1852 г., в котором тот требовал: «Присылай свою статью о книге Аксакова» ( Некрасов,т. X, с. 179). Оправдываясь перед Некрасовым, Тургенев в письме к нему от 18 и 23 ноября (30 ноября и 5 декабря) 1852 г. ссылался на отсутствие в Спасском-Лутовинове переписчика и обещал, что рецензия будет в редакции «Современника» непременно «к 15-му декабрю».

Однако продолжительное время Тургенев не осуществлял своего намерения. Лишь 16(28) декабря 1852 г. он писал Некрасову: «Посылаю тебе <…> давно обещанную мною статью о книге Аксакова. Кажется, самая придирчивая цензура в ней не может найти ничего непозволительного – и если что-нибудь в ней будет вычеркивать, то значит – дело не в статье, а в имени. Прошу не выставлять под ней ничего, кроме букв И. Т.».

Можно думать, что задержка с отправлением в редакцию «Современника» рецензии была вызвана тем, что Тургенев писал ее с оглядкой на цензуру. А начав переписывать ее в первой половине декабря 1852 г., писатель, естественно, творчески перерабатывал то, что было написано им ранее, т. е. в октябре того же года.

Занятый подготовкой к печати первой книжки «Современника», Некрасов лишь 20 января ст. ст. 1853 г. отвечал Тургеневу: «Прежде всего спасибо тебе за твою статью, которую я нашел легкою и живою, насколько подобает статейке такого рода, а другие находят даже прекрасною во всех отношениях, выражаясь так, что-де за что Тургенев ни возьмется, непременно выйдет отличная вещь, – и это многие» ( Некрасов,т. X, с. 187). Сам же Тургенев отзывался об этом своем труде в письме к П. В. Анненкову от 10(22) января 1853 г. следующим образом: «Кроме двух-трех мыслей о природе и манерах ее описывать, в этой статье для Вас, кажется, не будет ничего занимательного».

Книгу С. Т. Аксакова Тургенев ценил за правдивый показ русской природы. В этом отношении позднее (в 1854 г.) с ним оказался солидарным Н. Г. Чернышевский, который в статье «Журналистика» писал: «Что за мастерство описаний, что за любовь к описываемому и какое знание жизни птиц! Г-н Аксаков обессмертил их своими рассказами!» ( Чернышевский,т. 14, дополнительный, с. 25).

Но по своему содержанию, по кругу вопросов, затронутых Тургеневым, его статья выходила далеко за рамки оценки книги С. Т. Аксакова, что было замечено еще современниками писателя. В частности, об этом писали Тургеневу С. Т. и К. С. Аксаковы. Первый из них, по его словам, прочел рецензию Тургенева на «Записки ружейного охотника» «с истинным наслаждением». Тем не менее в конце января 1853 г. С. Т. Аксаков упрекал своего рецензента: «Ваше письмо к издателю „Современника“ – не критика на мою книгу, а прекрасная статья по поводу моей книги. Впрочем, я очень понимаю, что, удержав характер критики, статья Ваша вышла бы, может быть, не так интересна и несколько суха». В заключение С. Т. Аксаков писал: «…я ожидал менее похвал, но зато ожидал беспристрастного суда и справедливых осуждений; я надеялся более серьезного тона, особенно в отношении к языку и слогу» ( Рус Обозр,1894, № 9, с. 11). С С. Т. Аксаковым был солидарен и К. С. Аксаков. 30 января ст. ст. 1853 г. он писал Тургеневу: «Много хорошего в Вашей статье <…>, но собственно о книге можно было бы сказать больше – не в смысле похвалы, а в смысле определительной оценки…» (там же, с. 17). Отвечая С. Т. Аксакову 5 и 9(17 и 21) февраля 1853 г., Тургенев писал: «Я очень понимаю, почему Вы не совсем довольны моей статьей – я увлекся несколько в сторону от Вашей книги – но я не предвидел, что ценсура так немилосердно поступит со мной. Не упоминаю уже о множестве отдельных мест, ослабленных и выкинутых ею: посылаю Вам целые полторы страницы, вычеркнутые – после слов: „рассуждениями по их поводу“ – на стр. 39 <…> Что г-н ценсор подозревал в этом отрывке – пантеизм, что ли, или вообще мое имя на него подействовало – не знаю».

В печати статья Тургенева была встречена положительными отзывами. Так, например, рецензент «Москвитянина», считая, что эта статья «очень занимательна», приводил большой отрывок из нее и в заключение писал: «Всё это прекрасно! Но как всё это попало в рецензию на книгу об охоте? В странное время мы живем! Развертываешь статью об охоте – и находишь прекрасные эстетические положения; заглянешь в статью о поэзии – там вам ничего и не напомнит об эстетике» ( Москв,1853, № 4, февраль, кн. 2, отд. V, с. 227 и 229).