И Джойсан — что произошло с нею? Я вспомнил её рассказ о том, как она заставила своей волей грифона вывести её из подземной пещеры, и о том, что после этого она почувствовала себя чрезвычайно ослабевшей. Возможно, то, что она уже во второй раз за такой короткий срок использовала его, оказалось слишком большим испытанием для неё. Меня изводило собственное бессилие. Только благодаря одной Джойсан мы невредимыми выбрались из этой битвы с силами Тьмы… отнюдь не благодаря мне. И теперь мне следовало помочь ей… и ободрить…

— Джойсан!

Только после этого четвёртого крика веки её зашевелились. Она вздохнула, но ничего не сказала и не посмотрела на меня. Я не знал, как долго сможет кобыла нести двойной груз. Поэтому должен был слезть с неё и идти дальше пешком, поскольку стало ясно, что Джойсан не в состоянии теперь ехать на пони. Оставаться здесь, где над нами маячили очертания скал, было глупо. Фасы вполне могли повторить свою попытку, но на этот раз уже с успехом. Мы должны были выбраться из расщелины — если у неё только есть конец… С удивлением я глядел вперёд, и мне всё больше и больше становилось не по себе.

Я привязал девушку к седлу кобылы — она весила так мало. Пони не выдержал бы моего веса, но у меня-то были крепкие копыта на ногах — ими я и воспользовался. Покрытие дороги было гладким и ровным. Я начал передвигаться рысцой, обнаружив, что легко поспеваю за кобылой. Пони трусил по другую сторону от меня, ибо я старался держаться поближе к Джойсан, боясь, что если верёвки соскользнут, то она сразу упадёт.

Казалось, она просто погрузилась в глубокий сон. Я смотрел то на неё, то на холмы по обе стороны дороги. И хотя я вслушивался в любые звуки, которые перекрывали стук копыт, но так ничего и не расслышал.

Вони больше не ощущалось. Однако я знал, что сама земля подчиняется воле фасов, и от них вполне можно ожидать новой каверзы. Я не рисковал покидать дорогу.

В ту ночь я так и не заснул. Я шёл, как в старые времена, когда служил разведчиком и во время морозной пурги оказывался захваченным каким-нибудь шквалистым ветром, пытавшимся швырнуть моё жалкое тело на землю.

Одеревеневшие ноги, устав от ходьбы, начали ныть. Через некоторое время я заметил, что кобыла перешла на ходьбу, тяжело дыша и фыркая, а пони, опустив голову, плёлся, отстав от нас на три-четыре шага. Но всё также упрямо следовал за нами.

Я огляделся затуманенными глазами. Холмы стали пониже. Теперь они не производили впечатления, будто простираются до небес. Я постоял так некоторое время, кобыла снова фыркнула. Порывшись в седле, я достал бутылку с водой и сделал глоток, совершенно не утолив жажду. Мы в такой спешке покинули лагерь, что это была вся наша вода. И Джойсан тоже нужно было напиться.

Я заставил кобылу двигаться дальше, но теперь она устало шагала, время от времени останавливаясь, пока я не дёргал за поводья или шлёпал по крупу. И я был так поглощён этим занятием, что не заметил, как кончилась ночь, и холмы по обе стороны дороги осветились сероватыми лучами зарождавшейся зари.

Вот так хромой тащил хромого, пока внезапно не обнаружил, что мы наконец-то вышли к концу этого разлома, поперёк которого лежала долина и…

Дороги больше не было!

Я покачнулся, тупо уставившись вверх на скалистую стену горы, возвышавшейся как раз перед нами. И дорога упиралась прямёхонько в неё, как будто всю эту гору перенесли с какого-то другого места и бросили здесь, чтобы перерезать нам путь.

Каким-то образом мне удалось спустить Джойсан вниз. Дальше дороги не было. Местность здесь была открытая, так что враг не мог незаметно к нам подкрасться и атаковать. Я совсем выдохся, как и кони. Невдалеке в этой долине протекал ручей, и здесь росла трава. Я уложил Джойсан, подсунув ей под голову сумку, и устроил её как можно удобнее.

Лицо её было бледным, тело лежало безвольно. Если она по-прежнему спала, то, должно быть, крепко. Лошадь отправилась к воде и погрузила морду в ручей. Рядом уже расположился пони. Я опустился рядом с Джойсан, положив обе руки на её ладонь с кольцом. Голова моя стала клониться на бок, хотя я и знал, что должен охранять её.

Однако я слишком устал, чтобы думать о будущем, за исключением того, что подъём этой горы вытянет из меня все силы. А попытаться подняться по её отвесным склонам без пищи и помощи со стороны — нет, об этом не стоило даже мечтать.

Должно быть, вскоре моя голова поникла…

А потом…

Потребность — настоятельная потребность — охватила меня, заполнила и вытеснила из меня всё, за что я так упорно цеплялся: ту часть Керована, которая была человеком… ту часть, которая тянулась к Джойсан… ту жизнь, о которой он знал. Я стал… другим…

Проснулась я уже при свете дня. Стряхнула с себя туманные сны и страхи. Позади осталась кромешная тьма, и в её тенётах шевелилось зло. Даже слабое воспоминание об этом заставило меня содрогнуться. Возможно, призрак леди Тефаны и не обладал достаточным Могуществом, но что-то, гораздо более худшее, могло преградить нам путь. Меня удивляло, почему же силы Тьмы не использовали против нас всей своей мощи, ибо я не понимала, каким образом мы смогли бы отразить такую атаку. Я была бы вынуждена ещё раз направить свою волю на грифона и…