Но он не встает из-за стола и не подходит поздороваться с ней. Он и вида не подает, будто знает ее. Где он с ней познакомился? В каких они отношениях? Он рассматривает Мегрэ с головы до ног, зовет гарсона, они шепчутся; гарсон, должно быть, отвечает, мол, не знает их, эта пара здесь впервые…

Тем временем Фелиси вне себя от тревоги. Вдруг она поднимается и идет в туалет. Неужели ей до такой степени перехватило горло?

Пока ее нет, Мегрэ и незнакомец смотрят друг на друга в упор; быть может, номер тринадцатый хотел бы подойти и заговорить со спутником Фелиси?

Через дверь с матовыми стеклами, ведущую в туалет, можно также пройти в кухню. Гарсон ходит то туда, то обратно. А он ведь рыжий! Как сын судовладельца, который сватался к Фелиси, когда она жила в Фекане. Как тут не улыбнуться? Она вдохновляется тем, что у нее перед глазами. Она смотрела на этого рыжего парня. Ее спрашивали о том, как ей жилось в Фекане. Ее воображение заработало с головокружительной быстротой, и гарсон превратился в судовладельца, который…

Мегрэ кажется, что ее нет слишком долго. Гарсон тоже исчез. Номер тринадцатый раздумывает, вот-вот примет решение.

Наконец Фелиси появилась. Почти улыбается, на ходу опускает на лицо вуаль. Она уже не садится за стол.

— Пойдем?

— Я заказал кофе… Вы ведь любите кофе?

— Сейчас не хочется… Он слишком подействует мне на нервы…

Он делает вид, что поверил, и подзывает официанта. Расплачиваясь по счету, он смотрит на гарсона в упор, и парень слегка краснеет. Ну ясно! Она поручила ему передать что-то номеру тринадцатому. Может быть, нацарапала несколько слов на клочке бумаги и велела отдать записку только тогда, когда уйдет.

Выходя, комиссар невольно замечает на вешалке толстое пальто с оттопыренными карманами.

— Мы возвращаемся в Жанневиль, не так ли?

Она взяла его под руку, и это движение могло бы показаться искренним.

— Я так устала! Все эти волнения…

Он стоит неподвижно на краю тротуара, словно в нерешимости, и она теряет терпение.

— О чем вы думаете?.. Почему не идете?.. Наш поезд уходит через полчаса.

Она ужасно боится. Ее рука дрожит на руке Мегрэ, и его охватывает странное желание успокоить ее. Он пожимает плечами.

— Ну ладно… Такси!.. Сюда!.. На вокзал Сен-Лазар… К направлению дальних пригородов…

От какого страха он ее сейчас избавил! В открытом такси, где их ласкает солнце, она чувствует потребность говорить, говорить.

— Вы сказали, что не покинете меня… Вы ведь это сказали, да? Вы не боитесь, что это вас скомпрометирует? Вы женаты? Какая я глупая… У вас же обручальное кольцо…

На вокзале она опять немного поволновалась. Он взял только один железнодорожный билет. Неужели он посадит ее в купе, а сам останется в Париже? Она забыла, что у него постоянный проездной билет. Мегрэ тяжело усаживается на скамейку, глядя на нее и слегка терзаясь угрызениями совести.

Этого старого господина — клиента номер тринадцать — он сможет повидать, когда захочет, ведь тот каждый день бывает в ресторанчике. Поезд трогается, и Фелиси думает, что она спасена. В Пуасси они вместе проходят мимо кабачка, и хозяин, стоя у входа в дощатое здание, узнает Мегрэ и подмигивает ему.

Комиссар не может устоять перед желанием подразнить Фелиси.

— Кстати! Мне хочется спросить его, приходил ли Деревянная Нога понаблюдать за вами, когда вы танцуете…

Она увлекает его вперед.

— Не стоит… Я сама скажу… Он приходил несколько раз…

— Вот видите, он вас ревновал…

Они поднимаются на горку. Вот и лавка Мелани Шошуа. Мегрэ продолжает игру:

— Что, если я спрошу ее, сколько раз она видела, как вы гуляли с Жаком Петийоном?

— Она нас никогда не видела!

На этот раз Фелиси говорит уверенно.

— Вы так хорошо прятались?

Вот и дом; они увидели его в тот момент, когда от него отъехала большая машина Отдела установления личности. На пороге, словно настоящий мелкий собственник, стоит Люка.

— Кто это здесь был?

— Фотографы, специалисты…

— Ах да… Отпечатки пальцев…

Она хорошо осведомлена. Она прочла столько детективных романов.

— Что нового, старик Люка?

— Ничего особенного, начальник… Тот тип действовал в резиновых перчатках, как вы и предполагали… Они только взяли отпечатки его башмаков. Башмаки совершенно новые, он их носил не больше трех дней…

Фелиси поднялась к себе в комнату снять траурное платье и вуаль.

— Есть новости, начальник?.. Похоже…