Грянули морозы, Утра замерзла, и лед ее мог выдержать даже конницу. Ждали нападения. Но татары ушли.

Вздохнула Русь. В обители преподобного Тихона началось «каменное строение». Монастырь становился все более известным в России. Уже паломники, идущие к «киево-печерским угодникам», считали непременным правилом посетить гостеприимную обитель, причаститься, взять на дорогу сытного, душистого монастырского хлеба. И все старались подойти под благословение настоятеля. И он, как бы ни был усталым и измученным, выслушивал беды и горести, и, по-прежнему немногословный, благословлял на дальнейшую жизнь, на труды во славу Божию. А других трудов он и не представлял. Говорил он мало, по-прежнему любил молитвенное уединение. В нем, как ни в ком другом, сказалось правило: Вера православная не в рассказе о ней, а в примере. Пастырь может много говорить о религии, о ее значении, но если сам он плохой молитвенник, труженик, то и овцы его стада разбредутся.

Успенский собор. Москва. Фото 1883 года из альбома Н. А. Найденова

Родина монаха — его монастырь. И вместе с тем он не заключен в монастырские стены, как в темницу, это не неволя, а радость служения Господу. Мало мы знаем о великом молитвеннике преподобном Тихоне, но благодарная память народа хранит его в сердце как своего многомощного заступника за нас, грешных, перед Престолом Божиим. Почитание его имени, память о нем, обращение к нему никогда не переставало. А ведь как убивали эту память! Как стирали с земли монастырские постройки, взрывали, разбирали, заселяли строения случайными людьми, психически поврежденными, переделывали собор в клуб, крутили фильмы, плясали на церковном полу. А какое пьянство царило тут! А какие сотни и сотни метров колючей проволоки израсходовали на создание преграды, чтобы люди не шли к источнику. Но шли, но ползли! К любимому святому, каялись перед ним, просили помощи, и получали ее.

«Любящим Бога, призванным по Его изволению, все содействует ко благу». (Рим. 8, 28) Иисус Христос. Икона. Фото А. Ефимова

А что касается гонений, то скажем, что православной России все в пользу. Вспомним апостольское: «Любящим Бога все содействует ко благу» (Рим. 8, 28). Попробовали жить без Бога, поискали спасения в делах закона, обожглись, опомнились и вспомнили простое, веками выверенное правило: «Без Бога ни до порога», и стали жить дальше.

Идем к святыням, к святым, к преподобному Тихону. Вспоминаем, как возрождалась Пустынь. Казалось, что душа ушла из нее. Нет, преподобный был с нами. Незримо был. А явно тут высился среди монастырского двора истукан революционного вождя, но он был до того неуместный, что казалось — ему и самому тут не по себе. И как стало без него просторно, легко вздохнулось. Царапали в кровь руки, снимая проволоку, погружались в купель, которая была просто ямой с водой, но как оживали после святой воды тело и душа, и как это давало новые силы для трудов.

Это теперь кажется, что всегда так и было — часовенки над купелями для братьев и сестер, удобные спуски к воде, оборудованные лотки для набора воды, вроде и представить невозможно ту мерзость запустения, что была совсем недавно.

И калужане, и калужские гости, которых с каждым годом все больше, особенно любят день 16-го июня, 29-го по новому стилю. Это день памяти Преподобного. И вообще этот день можно назвать Тихоновским днем в православных святцах. В этот день память и Тихона Луховского, Костромского. Пострижен в Москве в том же XV веке, в 1482 году, когда Тихону Калужскому было очень много лет, и Тихон Луховской шел ему на смену. А еще память Тихона, епископа Амафунтского, чудотворца Кипрского, повернувшего ко Христу многих язычников острова Кипр в пятом веке. Вспомним, конечно, и священномученика Патриарха Тихона.

Несомненно, Владыка Климент, назначая настоятеля в монастырь, учитывал и его святое имя. Все святые Тихоны — не только великие молитвенники, но и сильные строители, опытные хозяйственники. Двадцать лет настоятельства подтвердили безошибочный выбор отца Тихона в наместники монастыря.

Михаил Дамаскин. Небесная литургия. Икона. XVI в.

Интересно замечено, что день святого Тихона начинается с дождя, потом солнце, жарко, а к вечеру опять дождик. Иногда гроза. И — радуга от края до края неба, иногда многоэтажная.

Проходит ранняя Литургия, начинается Архиерейская. Всегда много исповедников и причастников. Светлые платья, нарядные платочки, косынки, белые рубашки мужчин. Много цветов. В храме благоухание. Пение молитвенное, умилительное. Причащение из многих чаш. Конечно, самая большая очередь к любимому пастырю, митрополиту Клименту.

Отпуст. Очередь ко Кресту. Гремят колокола. Когда смолкают, их сменяют птицы.

На монастырском дворе волнуются деточки, ученики Воскресных школ, и их наставники, учителя. Они приветствуют митрополита. Читают стихи, поют молитвы.

— А когда подрастете, придете в монастырь? — спрашивает Владыка.

— Да, да! — раздается в ответ.

— А если насовсем?

— Придем! — храбро отвечают дети.

Далее молящиеся перемещаются к источнику. Много священников. Несут иконы и хоругви, ступая по ковру из живых цветов. Начинается молебен с водосвятием. Кропило в руках Владыки. Никого не забывает пастырь, всем достается живительной влаги. Как молодеют, как хорошеют лица. Мальчику одному не хватило, а Владыка уже передвинулся, мальчик чуть не плачет.