С трудом он выпросил метеоритный кусок у его обладателя. Теперь надо было отковать из него стрелку. Оказалось – кузница есть, но далеко, час лёта на дирижабле, и Никите пришлось на время отложить свою задумку. Но метеорит он спрятал в свой узелок. Не вечно же они будут здесь, на строительстве?

Набраться терпения пришлось на два месяца. Потом начался сезон тропических дождей, и работы прекратились. Аборигены разошлись по домам, а технари засобирались к себе на остров.

Никита улетел с ними. Зато нашёл хорошо оборудованную кузницу, отковал стрелку, сделал ось. Корпус компаса сделал из бронзы – материал немагнитный. Стеклом бы ещё прикрыть!

Он долго мучил окружающих вопросами, пока один из технарей не подсказал:

– Возьми прозрачный камень – они есть у нас. Обточи сам, придай форму.

Камень действительно был прозрачным и оказался кварцем. Никита обточил его по размерам, отшлифовал и вставил в корпус. Камень получился слегка выпуклым с одной стороны, вышло эстетично, и он даже увеличение давал: стрелка казалась крупнее, чем на самом деле. Готовый компас принёс технарям для демонстрации:

– Любуйтесь!

Технари покрутили-повертели прибор без интереса и ради вежливости поинтересовались:

– Для чего эта безделица?

– Это же компас! Для морского судна или дирижабля – вещь незаменимая. Ночью или в тумане, в открытом море, когда берегов не видно. Придерживайся нужного курса и будешь на месте.

– А как узнать курс?

– Легко! На карте верх всегда показывает север – это ноль, зеро. Определи сначала исходную точку полета или выхода в море и прокладывай курс. Вон, на компасе деления есть и цифры.

Яйцеголовые имели алфавит, письменность, но цифры выглядели иначе, чем арабские или римские. Но это – дело привычки, навыка.

Технари посомневались, подумали:

– Надо пробовать на деле.

– Давайте проведём опыт, я согласен.

На корзине дирижабля все окна, кроме одного – перед пилотом, – заклеили чёрной материей. Никиту с компасом и картой усадили в самом конце кабины, спиной к пилоту – чтобы не смог подглядеть. В кабину тут же набились любопытные технари, и дирижабль взлетел.

Никита сделал отметку на карте в месте старта.

Дирижабль сначала шёл прямо, потом поменял курс.

Никита отмечал время и положение стрелки компаса. После нескольких разворотов ему сказали:

– Веди к исходной точке.

Никита стал командовать:

– Вперёд! Так, хорошо, доверни влево пятнадцать градусов.

Но пилот не понимал, что такое «градусы», и приходилось объяснять допотопнее:

– Чуть-чуть влево. Так, стоп! Теперь прямо.

Всё это он говорил, время от времени поглядывая на часы. Плохо, что нет указателя скорости, да и штурман с него никакой. Тем не менее дирижабль к месту старта он привёл, но с небольшой ошибкой – метров двести.

Вот теперь компасом всерьёз заинтересовались и технари, и пилоты.

– А как же вы раньше летали или плавали? Ведь компас – главный прибор на любом судне.

– На дирижабле – по местности. А на кораблях – по звёздам или по солнцу.

Пришлось Никите подробно рассказать технарям про градусы. Их даже нанесли на карту, и последствия были неожиданными: через несколько дней его пригласили к Каре, лысому и похоже – главному.

– У тебя есть опыт полётов у себя на родине?

– Нет, я не пилот.

– Тогда откуда у тебя такие познания в навигации? Это ведь очень мудрёная вещь.

– У нас её дети в школе проходят, а про компас знают вообще все.

– Ты меня удивил. И мои люди, с которыми ты был у пирамид, говорят, что ты очень быстро освоил механизмы.

– Я не скрывал, что работал механиком, с разными техническими штуками.

– Да, припоминаю. Ты не отлучайся далеко, с тобой немного позже поговорит ещё один человек.

Никита вышел на улицу, присел на камень. Интересно, кто с ним разговаривать будет? Главный штурман флота? Старший пилот?

Над селением бесшумной тенью промелькнула летающая «тарелка». Никита от удивления даже глаза зажмурил – почудилось? Но «тарелка» сделала разворот, опустилась и села на землю. Ни фига себе! Это у яйцеголовых такие аппараты есть? О них он слышал по телевизору, видел в Интернете нечёткие ролики. То ли артефакт, то ли на самом деле? А тут он своими глазами видит этот аппарат. Удивительно, да ещё и двигатели шума не издают. Как такое может быть?

У «тарелки» откинулся внизу люк, на внутренней стороне которого был трап, как на самолёте «Як-40», и на его фоне показался человек.

Никита не сводил глаз с тарелки и человека. Одет он был в серебристый комбинезон, на голове – шапка чёрных волос, которую он сначала принял за шлем. Только тут до него дошло: ведь Вирт говорил о черноголовых, людях первого уровня. И летающая «тарелка» – подтверждение тому. У яйцеголовых таких аппаратов не было.

Человек прошествовал мимо и вошёл в здание. Тут же позвали Никиту. Хм, зачем он понадобился этому, похожему на мулата? Чёрные курчавые волосы, смугловатая кожа, но европейские черты лица. Глаза вот только его не понравились Никите: изучающие, и взгляд колючий, как будто внутрь, в душу проникнуть хочет.