Покинув своих воинов, Рамон медленно и торжественно подъехал к возвышению. Он неподвижно сидел на взмыленном жеребце с лицом таким же гордым и жестким, как у отца. Они пристально посмотрели друг на друга, отец и сын, так похожие в этот миг разделенного торжества. Затем шейх сделал короткий жест — благодарный и позволяющий удалиться.

Взгляд Рамона, скользнув по зрителям, неожиданно остановился на Мэнди. Когда глаза их встретились, каменная неподвижность исчезла с его лица и сменилась изумлением. Эта перемена была столь внезапна, что показалась бы смешной, если можно найти что-то смешное в этом странном, наводящем ужас представлении. Рамон не ожидал увидеть ее, сидящую среди гостей отца, для него присутствие на празднике Мэнди оказалось полной неожиданностью.

Придя в себя, он сделал быстрый приветственный жест и с неторопливым изяществом направился обратно к своим воинам.

Представление, по-видимому, было окончено. Профессор, сжимая в руках камеру, благодарил шейха за волнующее зрелище. Рената тоже время от времени вставляла слово. Как они могут? — недоумевала Мэнди. Но умом она понимала: то, что они видели сегодня, ничуть не страшнее, чем конкурсы на силу и ловкость, проводимые в Англии, — боксерские матчи, игра в регби или скачки, во время которых жокеи рискуют сломать шею при попытке взять высокое препятствие. Все это считалось спортивными состязаниями высшего класса.

Может быть, сегодня она была так взволнована и обеспокоена, потому что в турнире принимал участие Рамон? Вчера, возглавляя религиозную процессию, он олицетворял могущество и высокомерие. Но сегодня в его поведении ощущалась какая-то пугающая жестокость. В нем не было ничего общего с тем милым покладистым мальчиком, с которым она загорала на горячем песке.

На пути к машинам она почувствовала, как Стивен коснулся ее руки.

— Я подброшу тебя до дворца, — сказал он. Сама не понимая как, Мэнди очутилась в его машине. Усевшись на сиденье, она почувствовала, как на душе у нее вновь стало тепло. В Стивене есть что-то надежное, заслуживающее доверия. Сидя рядом с ним, она чувствовала себя так, словно возвратилась домой после долгого утомительного путешествия. Как будто он всегда был частью ее жизни. Хотя это, конечно, смешно, вряд ли он испытывает к ней такие же чувства.

Сначала ей не показалось странным, что он увез ее, оставив всех остальных у лимузина. Но когда машина тронулась и он заговорил с ней, она словно очнулась ото сна.

— Ну что? Я не обманул тебя сегодня утром, малышка?

Ах вот в чем дело! От него не укрылось ее замешательство, и он хочет позлорадствовать. Благодарность девушки сменилась чувством негодования.

— А как тебе понравился малыш Рамон, со свирепым видом размахивающий саблей? — поинтересовался он.

Мэнди задохнулась от гнева. Так вот каким, по его мнению, я должна его представлять!

— «Мэнди не должна пропустить это зрелище», — сказал ты, когда Рената любезно предложила мне поехать в Эль Хабес. Зачем тебе это было нужно?

— Да, — холодно согласился он. — Я хотел, чтобы ты увидела настоящего Рамона. Извини, если это причинило тебе боль. Но это лучше, чем стоять в стороне и ничего не знать.

— Большое спасибо! — в бешенстве вскричала она. — А почему ты так уверен, что имеешь право поучать меня?

— Но это ж ясно как дважды два, — спокойно ответил Стивен.

— Что ты имеешь в виду?

— Маленькая наивная англичанка на фешенебельном курорте в Тунисе встречает принца из волшебной сказки. Принц привлекателен, опасно привлекателен. Маленькая англичанка влюбляется и теряет голову. Он называет ее «светлячок», а это напоминает об опасности. Светлячка легко раздавить. Он сгорает в темноте и исчезает.

— Да ты просто сказитель, — тихо сказала Мэнди.

Она взглянула на его гордый профиль, густые волосы, спадающие до бровей. Лицо его было серьезным, без тени насмешки. Когда Стивен повернулся к девушке, глаза их встретились, и Мэнди почувствовала, что ее как будто опалило огнем. Не отводя от нее глаз, он остановил автомобиль.

Место было зеленым и тенистым. Вокруг росли деревья, слышалось журчание воды. Мэнди чувствовала, как колотится ее сердце. Откуда такое волнение? Она ощущала необыкновенное чувство, необычное и неожиданное, которому она даже не могла дать определение. Да и о чем можно думать, когда на тебя так пристально смотрят эти голубые глаза? Мэнди почувствовала, что весь мир вокруг нее поплыл и закружился.

— Я рассердил тебя, — услышала она. — Ты злишься. И это благодарность за мою заботу о тебе.

— Я сама могу о себе позаботиться, — непослушным голосом сказала она. — Ты думаешь, что все обо мне знаешь. А ведь возможно, я не такая уж наивная, как ты считаешь. В любом случае я не желаю, чтобы ты беспокоился обо мне.

— Я и не стал бы этого делать, если бы не определенные обстоятельства. Мы находимся в чужом владении. Я не могу позволить тебе совершить ошибку. Твое поведение представляет реальную опасность.

— Опасность? — переспросила она. — О чем ты говоришь?