— Сегодня международный день обнимашек?… — Вспоминая целодневные обнимания со всеми, сделала вывод я.

— Неа, он был 21 января в день рождения Алешки. Я это точно помню, ко мне парень незнакомый подошел, обнял, а я ему нос разбила. Два часа мы с охранной этого универмага разбирались, пока Алекс не предложил сделать им рекламный щит в центре города.

Лешка подошел довольный своими снимками к нам, протянул фотоаппарат заценить последнюю фотографию. На снимке виднелась большая стеклянная, больше похожая на декорированный террариум или аквариум клетка с серебряными окаемками, в той стороне выставке свет светил довольно ярко, а мастерские способности Алекса, давали интересный ракурс подачи маленьких летающих мотыльков. На большую клетку, сделанной в средине подобием живой природы, поместили всего три однотонных бабочки, крупнее стандартных, но меньше бабочек-гигантов рассматриваемых мной в две минуты назад.

— Ух! — Восхитилась я в голос, но переведя глаза в сторону Туси, я увидела рожу прибитую безразличием, даже расстроилась за нее. — Где это? Отведи и меня туда, — Попросила я Алекса, и он охотно пошел хвастаться своей оригинальной копии кадра.

Фотография не обманывала. Большая клетка, невероятной красоты, как бы отдельная планета от нас, стояла в средине зала. Рядом шныряли охранники в поисках нарушителей и в роли защитников стеклянных домиков этих хрупких созданий с девятнадцатью частями тела на пяти сантиметрах.

— Извините, — Окликнула девушка, хозяйка этого добра, — Вы остались последнее, а мы уже забираем, увозим наших лялек дальше. Завтра мы должны быть уже в другом городе.

— Мы уже уходим! — Извинился Алекс за столь позднее появление на втором этаже. — Мы тут спорим: спят ли бабочки?

Девушка расширила глаза, подняла ресницы и странно посмотрела на нас, выговаривая задумчиво каждый звук:

— Мотыльки отдыхают, но это нельзя назвать сном, как у нас людей.

— Я выиграл! — Гордо заявил Леша, зная, что это была моя ставка. Может, просто хотел выпендрится перед этой простушкой-женщиной, — До свидания! — Обнимая меня за плечи, а потом и Наташку, попрощался Леша.

— Эм… — Протянула женщина, — А вам девушка, — она посмотрела на меня, — Какие больше всего понравились бабочки?

— Мне? — Я удивилась прощальному вопросу.

— Да, Вам. Я видела, как вы на них смотрели с особой нежностью, будто вспоминая о чем-то хорошем.

— Сложно сказать. Спасибо, приезжайте еще в наш город!

— Непременно! — Заверила женщина, и повернулась к охранникам, давая указания сносить все богатство на заднюю площадку к машинам.

Семейство Юрьевых, именно эти две особы рядом со мной, заставили меня поверить в существование нормальных, цивилизованных, интересующихся друг другом, помогающим, проводящим вместе семей. Раньше, читая книжки и смотря фильмы, я только печально вздыхала от отношений отца и дочери, сестры и брата, матери и их детей. Нет, конечно, мой отец мне уделял массу времени, все свободное время, я ему за это так благодарна, но он с мамой рано нас покинул, а Виктория не стала мамой номер два, так и оставшись подругой отца. Папа политик с собственным семейным делом имел не столь много времени, в котором нуждались мы с братом. С Максом, я, как и говорила, подружились несколько лет назад, точнее пять — это никак не идеал и пример семьи. У Юрьевых ж наоборот не было кровной связи, за то эмоциональная — решала все проблемы недосказанности. У меня к Леше распирала гордость, большое уважение за его умение быть отцом дочки своей подруги, своей соседки по жилплощади. Я раньше не видела, что такое возможно в реальной жизни. Наблюдая за элитой, вечно занятой важными делами, я наблюдала, как родные отцы ни разу не говорили с дочками за их совместное время провождения или говорили только требования и цель «захвата» очередного парнишки. Чаще фазе просто ругался на этих пафосных девиц, удивляясь: почему они отбились от рук, а ведь они «в руках» и не были, по сути. Отцовское воспитание — это важно; это половина условия подготовки мадам или джентльмена к взрослой жизни. Многие девушки ищут в избранниках своих отцов, тех мужчин, которые были заботливые к ним, вырастили, научили быть теми, кем они стали со своими принципами, причудами, капризами, требованиями. Вот скажите, кого искать, если родного отца не знаешь, не знаешь человека, прожившего рядом всегда? Иной ситуация будет, если отца совсем рядом не было, для меня это не так обидней, чем он был, но в тот же момент его и не было. Взрослые тетеньки удивляются: почему девушки терпят возле себя эгоистов, жестоких тиранов и безразличных к ним кавалеров? Извините, но эти девушки не видели к себе другого мужского отношения, привыкли считать это за норму и ждать изменений. Мы можем сотни раз им рассказывать, показывать другое, но на подсознательном уровне уже живет свой стереотип выработанный с пеленок.

Лешка открыл перед нами дверь пиццерии, приглашая зайти внутрь. Наташка бесцеремонно оттолкнула меня и первой переступила через порог маленького фаст-футового заведения с двойным названием, означающим китайскую и итальянскую кухню. Большие стойки с длинными барными сиденьями, на которые мне пришлось залазить, как маленькому ребенку, из-за своего компактного роста, Алекс с Наташкой даже хихикнули, отпустили пару шуток про меня, как шпендыка, но Леша заботливо помог мне долезть и сесть. Заказ я делала с места, боясь еще раз слезть с места и опозорится. Кто придумал этот горный стул? Почему они не думают, что в мире не перевелись маленькие ростом девушки? Да вообще у нас в мире дискриминация коротышек, по себе знаю: одежду всю подшивай или заказывай на пошив, туфли на маленькую ногу — не найти, даже в детский отдел посылают, мебель и ту для моделей делают. Хм, за то я подхожу ростом к любому парню. Не буду смотреть на него сверху вниз, да и ему не потребуется табуретка при каждом порыве меня поцеловать или дотронуться до лица. Я даже представила, как паренек такой достает с дипломата раскладную табуретку, чаще используемую на рыбалке или при выпасу животных, раскрывает ее и стает такой среди улицы, чтоб поцеловать, а после сложил назад и довольный пошел дальше. Можно, конечно, девушке наклонятся, но от этого и горбатой станешь, если целоваться много.

— Третий столик заберите заказ, — Прокричала продавщица, и Лешка поспешил забрать две пиццы, три пива, сок и мой заказ, по дороге перецепившись через подножку Наташки с блеском в глазах о скорой мести.

— Нигири-суши с угрем и соусом ницуме, — Гордо протягивая мне китайскую еду, проговорил Алешка, — Надеюсь, я правильно прочитал это?

— Наверное, я не знаю китайского, только слова приветствия и поддержки банального разговора.

— И зачем ты учила это? — Скептически спросила Наташка, отложив в сторону вилку и ложку, поедая пиццу руками, припевая пивом. — Ты так не смотри, третье пиво это мое или Алекса, — отставляя в сторону третью бутылку, чтоб я не возмущалась.

— К отцу приезжали часто разноязычные друзья и вот так нас подготавливали к обмену банальностями.

— А к вам америкосы приезжали молоденькие? — тут же вмешалась в разговор Наташка.

— Да, но молоденькие чаще были французы.

— Я боюсь французов, очень боюсь французов! — Грустным голосом оповестила она, вытирая руки сначала об салфетку, а потом об подол платья.

— Почему ты их боишься? Они милый, добрые и такие правильно-элегантные. — Медленно потягивая пиво с бутылки, не понял Лешка.

— Ася говорит: «Чего боишься — то и получаешь. Так Бог проверяет, показывает тебе, что это не так страшно». Поэтому логично, я боюсь французов, чтоб охмурить себе одного с них и кинуть вас в далекой одинокой стране и улететь к башенке, магазинам и лучшим в мире шоколадным ресторанчикам с школами высшей кулинарии. Хотя, высшая кухня — это не мое. Как можно наестся тремя креветками, приготовленными шестью этапами из соусом размазанным по тарелке тремя точками?

— Тебе надо ведрами подавать? Вот всеядный слоник! — Расклеивая китайские палочки, удивилась я.