— Соедините меня с полковником Ван дер Липпом. — Он вдруг прикрывает трубку ладонью и шепчет, наклонясь к Ларсену: — Смешно сказать, но если бы два месяца назад было принято предложение русских, ничего бы этого не было. Понимаешь? Ничего! А может… вообще началось бы разоружение. Ведь они предлагали начать. А ракеты на базах на них, на русских, были направлены.

Ларсен сидит у стены туннеля в центральном бункере. По полу струится вода. Ее мерное, однообразное журчание далеко разносится в пустом, почты полностью погруженном в темноту туннеле.

Ларсен забрасывает в рот таблетку. Подождав немного, глотает еще одну.

Неожиданно из боковой двери выходит маленькая девочка. Глядя в упор не Ларсена, прикладывает палец к губам. Ларсен замирает.

— Дождик идет наверху… Слышишь? — говорит девочка и, ступая на цыпочках, исчезает в темноте туннеля.

Ларсен у себя в комнате. Сидит на корточках перед тумбочкой, складывает в мешок свои немногочисленные вещи. Сосед с интересом наблюдает за его действиями. Толстый по-прежнему спит.

— Надолго?

— Что — надолго?

— Уходишь?

Ларсен молча застегивает молнию мешка.

— Понятно… Тебя здесь искали.

— Кто?

— Не назвался. Мордастый такой. Работал в Интерполе, кажется, по наркотикам.

— Ульф? — вскидывается Ларсен.

— Может, и Ульф… Приходил, принюхивался… По-моему, он и тут что-то расследует.

— Что?

— Пес его знает. Лишь бы что. Инерция. Ульф расследует… Военные играют, толстый — спит. Живем!

— Что Ульф сказал? — Ларсен встает.

— Что в госпиталь пойдет.

— Странно, как это мы разминулись.

— Наверно, он ходит секретными ходами. Разнюхивает. Ладно, идешь — иди.

Ларсен закрывает за собой дверь.

Ульфа Ларсен застает в госпитале. Ульф и доктор сидят у кровати, на которой, с капельницей, лежит, запрокинув голову и хрипло дыша, какой-то человек. Ларсен замирает у двери.

— Уцелел кто-нибудь из дежуривших вместе с вами? — тихо спрашивает Ульф, наклоняясь к лежащему.

— Откуда ему это знать? — еще тише говорит доктор. Ульф прерывает его жестом: тише. Лежащий молчит.

— Вы дежурили в самый момент взрыва?

— Да….

— Ваш радар вел круговое наблюдение?

Лежащий молчит.

— Ульф… — говорит доктор укоризненно.

Лежащий хрипит. Ульф вдруг встает и выходит из комнаты, сделав Ларсену знак следовать за ним…

…Теперь они в той комнате, где Ларсен и доктор беседовали утром. Несколько секунд молчания.

— Ты получил пропуск? — спрашивает Ульф.

— Да.

— Это хорошо… Попробуешь добраться до музея.

Ларсен кивает.

— Если я тоже выберусь наверх, я найду тебя… Возможно, мне понадобится твоя помощь.

— Что ты задумал?

— Тебе не надо этого знать, Ларсен.

— Но…

— Не надо — значит, не надо, — перебивает Ульф. — Если со мной что случится, я пришлю кого-нибудь…

— Ты думаешь… — осторожно начал Ларсен. — То есть я хочу сказать…

— Я ничего ее думаю, — взрывается Ульф. Для того, чтобы думать, нужно иметь факты, а их у меня нет. Одна интуиция. Нюх. Назови как угодно… — Ульф вдруг резко придвинулся к Ларсену. — Они же скрывают что-то, неужели не видишь? Тянут с официальным сообщением. Почему? Я чувствую, здесь что-то не так, какой-то подвох, обман. Ловушка, дерьмо какое-то… Понимаешь?

Ларсен молчит, обескураженно глядя на Ульфа.

— Все, Ларсен. Иди, — коротко бросает тот. — Тебя не должны здесь видеть.

Выходит доктор. Ульф тут же бросается к нему.

— Он что-нибудь сказал еще?

— Он умер.

Доктор берет сигареты в ящике стола, молча закуривает, глядя в пространство.

Густая полутьма. В дымном тумане с трудом угадываются очертания разрушенных домов. Ларсен идет по разрушенной улице, лавируя среди завалов кирпича, стекла, свисающих проводов и покореженных, сгоревших автомашин.

То там, то тут из тумана выплывают фигуры людей, бредущих куда-то. Многие в противогазах, марлевых повязках, но в обычной одежде, превратившейся в грязные лохмотья. Другие — вообще без защитных средств. Бредут без цели, неизвестно куда.