Пожалуй, она была бы не прочь выйти за него замуж… И внешне он был тоже очень ничего — волевой подбородок, открытое мужественное лицо, мягкие волосы, с художественной небрежностью закинутые набок… Он сразу же обратил на нее свое внимание. Он отнесся к ней не так, как к постельной девочке или к художественному оформлению зала для приемов, — как к женщине… А это было уже немало!

Он оказался управляющим крупного банка. У них начался роман… Мама Лены, работавшая провизором в славгородской аптеке, конечно же была против их связи. Как только она узнала, что он женат… Что тут началось! Скандалы следовали один за другим.

— Он хочет на мне жениться! — верещала Лена.

— Пусть сначала разведется! — парировала многоопытная мама.

Она оказалась права, ее бедная, мудрая мама… Она оказалась, как всегда, права!

Но тогда Лена не желала ничего слышать. Она ушла из дома.

А потом их отношения совершенно испортились. Поняв, что обещанный брак откладывается на неопределенное время, Лена стала требовать развода. Или — или, сказала она. «Подожди, — ответил он. — Я не могу так сразу, у меня же дети!»

А потом она узнала, что в той командировке в Австрию, куда он ездил без нее, его сопровождала некая Марина из кредитного отдела. Лена давно уже подозревала, что между ними что-то не то… Нет, на самом деле между ними оказалось именно то, о чем она подозревала… Она прямо высказала свои претензии возлюбленному, но тот даже не удостоил ее разговором.

Наступила пора расставаться со своими иллюзиями. Именно в эту пору Лене и пригодилась ее расчетливость, холодный ум и умение просчитывать варианты. Она решила сделать ход конем.

Для этой цели был выбран генеральный директор банка, сорокалетний мужчина кавказского вида. Несколько умелых вздохов, упражнение, которое называется «стрельба глазами», глубокий вырез кофточки, запах духов и волосы, щекочущие щетинистую щеку, когда Лена подавала бумаги на подпись, — и Сурен Карменович отреагировал, как и должен был отреагировать обычный мужчина, да еще восточный…

Потом, когда она уже поправляла юбку, он спросил, все еще тяжело дыша:

— Что ты хочешь?

Но она лишь многозначительно улыбнулась. Она знала, чего хотела.

Лена не рассчитывала на долгую связь с Суреном Карменовичем. Ей не это нужно было от него. Фи, как мерзко быть любовницей типа, у которого даже пальцы-сосиски на руках покрыты жесткой черной шерстью… К тому же он так стар… Гораздо важнее, чтобы об их связи узнали все. Это было очень важно!

Потом, когда Лена окончательно надоела Крапакову, точнее, когда она стала ему мешать, он сказал так: «Или ты сама уходишь по доброй воле, и я тебя пристраиваю на хорошее место у своего приятеля, или…»

Она знала, что означают эти слова. Эти слова означали, что она наскучила ему хуже горькой редьки и он задумал сплавить ее одному из своих друзей. Сделать одолжение за оказанную услугу — любезный ответ партнеру по бизнесу.

— Я не хочу увольняться, — парировала Лена ангельским голоском и рассчитанным движением опустила ресницы. — Мне так нравится здесь работать! Я думаю, Сурен Карменович подыщет мне хорошее место…

Она с удовольствием наблюдала его перекошенное лицо, которое при имени Сурена Карменовича слегка побледнело и покрылось холодным потом.

Так Лена стала обыкновенной операционисткой в валютном отделе на небольшом окладе, едва покрывавшем ее денежные затраты. Она переехала к родителям (теперь ей приходилось добираться на работу почти два часа), перевезла все свои роскошные вещи — подарки Крапакова, сделанные им в лучшие дни их связи, и стала жить на весьма скромную зарплату рядовой служащей банка. Но она не сомневалась, что ее звезда приведет ее к сверкающей вершине, на которой было все: сладкое чувство мести, обеспеченность, уверенность в себе и высокомерное отношение к нему, ползающему в пыли перед ее остроносыми лаковыми туфельками…

Порой они сталкивались в коридорах… Порой она видела, как, торопливо поправляя на ходу юбку, из его кабинета выходит новая секретарша, кудрявая миленькая дурочка, напоминающая резиновую куклу из «Детского мира», в то время как в приемной томился в ожидании очень важный клиент. Недавно и она выбегала такая — восторженная, раскрасневшаяся, счастливая… Уверенная, что именно это и есть любовь…

С холодным удовлетворением она ловила слухи, циркулировавшие среди младшего персонала банка, о новых сексуальных подвигах своего бывшего босса, о том, что та самая Марина, на которую она еще недавно не могла взглянуть без сжатых в ярости кулаков и наворачивающихся от обиды слез, уже метет подолом пороги кадровых агентств, уволенная с «волчьей статьей» — как не справившаяся со своими должностными обязанностями. Когда подошел срок прощаться с красивой должностью Первой Любовницы, недалекая Марина опрометчиво вздумала качать права…