с полдюжины аборигенов и остановились возле обоих Элари.

— Мы Элари,— сердито повторил второй Элари. Он обвел рукой всех, стоявших слева от меня, подчеркнуто отделив себя и других от стоящего справа первого Элари.

— Мы-ты идешь с мы-нами? — спросил второй.

Шестеро только что прибывших тоже что-то сказали вместе с ним и таким же тоном, но, поскольку на них не было преобразователей, их речь осталась для меня абракадаброй.

Первый Элари с болью посмотрел на меня, а потом перевел взгляд на семерку соотечественников. Было видно, что он боится. Вновь повернувшись ко мне, он тихо сказал, дрожа от страха:

— Я должен пойти с ними.

Не проронив больше ни звука, восьмерка тихо удалилась. Я остался стоять, в замешательстве качая головой.

Отлет был назначен на следующий день. Я ничего не рассказал команде об этом странном случае, но отметил в бортовом журнале, что в будущем жизнь на планете нужно тщательно изучить.

Взлет должен был состояться в одиннадцать часов. Экипаж трудился со знанием дела, закрепляя и пакуя все, что нужно, и готовя корабль к старту. Все просто ликовали. Они были рады вновь отправиться в путь, и мне не в чем было их упрекнуть.

Где-то за полчаса до старта ко мне зашел Виллендорф:

— Сэр, Элари внизу. Он хочет подняться и поговорить с вами. У него очень обеспокоенный вид, сэр.

Я нахмурился. Наверное, он все еще хочет полететь с нами. Что ж, хоть отказывать и жестоко, но я не собирался платить штраф. Так я и намерен был сказать аборигену.

— Пусть поднимется.

Вскоре Элари, спотыкаясь, зашел в мою каюту. Не дав ему открыть рот, я заявил:

— Я уже говорил, что не могу забрать тебя отсюда, Элари. Извини.

Он жалко взглянул на меня и задрожал:

— Не оставляйте меня!

— Что случилось, Элари?

Он долго и пристально смотрел на меня, пытаясь справиться с собой и собраться с мыслями. И наконец сказал:

— Они не примут меня обратно. Я остался один.

— Кто не примет, Элари?

— Они. Прошлым вечером Элари пришли, чтобы принять меня обратно. Они — это мы, организм, единое целое. Вам не понять. А когда увидели, во что я превратился, они меня изгнали.

Я обескураженно покачал головой:

— Ты о чем?

— Вы научили меня... быть мной.— Он облизал губы,— До этого я был частью нас-их. А у вас научился быть, как вы, и теперь мне нет места. Они меня отсекают. После окончательного разрыва я не смогу оставаться здесь.

Пот лился ручьем по его бледному лицу, он тяжело дышал.

— Это может случиться в любую минуту. Они собираются с силами. Но я — это я! — торжествующе воскликнул он. А потом содрогнулся и с трудом втянул в себя воздух.

Я наконец понял. Они все были Элари. Это был единый планетарный организм, обладающий сознанием и состоящий из множества отдельных элементов. Стоящий передо мной Элари являлся одним из них — но научился существовать независимо от этого единого организма.

А потом он вернулся к своим — но принес с собой семена индивидуализма, смертельного заразного вируса, который мы, земляне, разносим повсюду. Индивидуализм был бы роковым для такого группового разума, и тот, спасая себя, начал отсекать заразу. Избавиться от одного элемента ради здоровья всего организма! Элари был безжалостно отрезан от сородичей, поскольку мог разорвать нить, связывающую их воедино.

Я смотрел, как он слабо всхлипывает у рамы ускорителя.

— Они... отсекают... меня... прямо сейчас!

Он на какой-то миг дико скорчился, но потом расслабился и присел на край рамы.

— Вот и все,— спокойно сообщил он.— Я полностью независим.

Я увидел, как в его глазах отразилось абсолютное одиночество, а затем прочитал во взгляде Элари слабый упрек за то, что я с ним сделал. И понял, что этот мир — не место для землян. В случившемся были виноваты мы — и особенно я.

— Вы возьмете меня? — спросил он,— Если я останусь, Элари убьют меня.

Я уставился в пол, отчаянно борясь с собой, но тут же поднял глаза. У меня не оставалось выбора — и я был уверен, что, объяснив по прибытии на Землю ситуацию, не понесу наказания.

Я взял его руку. Она была холодной и вялой. То, что с ним сейчас случилось, было, наверное, сущим адом.

— Хорошо,— мягко сказал я.— Ты можешь лететь с нами.

Так Элари стал членом экипажа «Аарона Бурра». Я сообщил об этом команде прямо перед взлетом, и мои парни встретили Элари традиционным приветствием.

Мы выделили новичку с грустными глазами каюту возле грузового трюма, и он устроился там с достаточным удобством. У него не было личных вещей. «У них нет такого»,— сказал он и пообещал, что будет содержать каюту в чистоте.