От того, сумеет ли он сейчас сконцентрироваться, зависела его жизнь. И он, ринувшись в бой, даже широко раскрыл глаза, чтобы ненароком не моргнуть. Вот наконечник вражеской стрелы нацеливается точно на Кальтера, но он сосредоточен не на ней, а на пальцах правой руки амазонки. Которые разжимаются и…

…И многострадальная дохлая лошадь заполучила в круп еще одну стрелу. А Кальтер, сделав перекат через бок, вновь очутился на ногах и не мешкая возобновил атаку. Да, он был дерьмовым фехтовальщиком и лучником. Но реакция, которую он оттачивал в разведшколе до седьмого пота и потом закреплял ее годами боевой практики, все еще его не подводила. Чего нельзя сказать о теле стареющего шпиона. Но, к счастью, на такие несложные выкрутасы оно было еще способно.

Поняв, что промахнулась и что ее враг уже рядом, амазонка не придумала ничего лучше, как огреть его по голове луком. Возможно, где-то под шкурами у нее был запрятан кинжал, но до него еще следовало дотянуться. Зато лук был уже у нее в руке, и в критический момент мог заменить собой дубинку.

Однако дубинок Кальтер опасался значительно меньше, чем стрел, копий и мечей. И, подставив протез, отразил удар, нацеленный ему точно в висок. После чего вторую лучницу постигла та же печальная участь, что и первую. Только ей сломал нос, вышиб половину зубов и раздробил лицевые кости не набалдашник палицы, а протезный кулак. Что не имело принципиального значения, ведь и тот и другой были железными и впечатались в лица амазонок примерно с одинаковой силой. Так что теперь им придется завязать с охотой на людей и срочно отправляться в ближайший госпиталь за медицинской помощью…

…Хотя какие, к чертовой матери, здесь могут быть госпитали! Интуиция подсказывала Кальтеру, что во всем этом безумии нет и не может быть больниц, магазинов, гостиниц, ферм и иных атрибутов цивилизованного мира. Также наверняка нет здесь и сил правопорядка, обязанных урегулировать весь этот хаос. В противном случае все трупы в долине были бы давно стащены в кучу и сожжены, а валяющееся повсюду оружие – собрано и перевезено на какой-нибудь склад.

Короче говоря, никто не придет на помощь амазонкам, которых Кальтер изувечил в порядке самозащиты. А без хирургического вмешательства с раздробленными лицевыми костями им не выжить. Адские боли будут преследовать их до самой смерти, которая наступит из-за возникшей у них вскорости гангрены, против которой никакая ампутация уже не спасет, ведь нельзя же в данном случае ампутировать больному голову…

Посмотрев на очередное кровавое деяние своих рук, Куприянов лишь огорченно поморщился и достал из ножен нож. Конечно, он мог бы позволить лучницам умереть самим, но почему бы не проявить к ним милосердие, избавив их от мучений? Да и как знать, а вдруг за ними по пятам идут их приятельницы, которым они успеют рассказать перед смертью о Кальтере?

Нет уж, чем меньше местные обитатели будут о нем наслышаны, тем лучше. И сейчас он об этом позаботится, ведь ему не хочется снова вляпаться в неприятности лишь потому, что он поленился избавиться от ненужных свидетелей…

Приглянувшийся Кальтеру арбалет так и остался висеть на седле дохлой лошади. Причем уже без тетивы – Кальтер перерезал ее, чтобы в будущем это оружие ненароком не выстрелило ему в спину. Жаль было портить столь добротную и полезную вещь, но теперь у него имелся трофейный лук – куда более удобное и простое в обращении устройство. Да и разжиться стрелами для лука в долине было проще, чем болтами – последние встречались гораздо реже и подходили размерами не для каждого арбалета.

Сделав несколько тренировочных выстрелов в лошадиную тушу, Кальтер остался в целом собой доволен. Стрелял он, разумеется, не так быстро и ловко, как несчастные амазонки. Зато лук в его железной руке сидел как влитой. Вдобавок ему не требовалось одевать кожаный наручень и перчатку, дабы тугая тетива не ударяла по руке. С меткостью у Кальтера тоже было все в порядке. Яблоко с чьей-нибудь головы он не сбил бы, но попасть в неподвижную человеческую фигуру с расстояния в тридцать-сорок шагов ему бы удалось. Не ахти какое достижение, но для неспециалиста в данном вопросе это было уже кое-что.

Пакаля у амазонок не оказалось. Разве только перед тем, как открыть охоту на Кальтера, они оставили артефакт в своем багаже или где-нибудь припрятали. Но идти искать их вещи – а заодно и новые неприятности – Куприянову совершенно не улыбалось. Поэтому он подобрал свои пакали, булаву и стрелы и, закинув за спину вещмешок, пошагал дальше, в направлении лагеря.

Лагерь наверняка пустовал. Теперь Кальтер не сомневался в этом, ведь иначе его стычка с орущими лучницами вызвала бы там оживление. Однако никто не выглядывал из-за частокола и не готовился встретить чужака в воротах, что непременно случилось бы, вторгнись он сейчас на чью-нибудь территорию.

Кальтер планировал лишь заглянуть внутрь лагеря, не более. Ему не хотелось соваться на огороженный участок местности, где враг мог блокировать все входы и выходы и загнать его в ловушку. Следы римлян наверняка отыщутся по ту сторону оборонительного периметра, а в лагере Кальтеру хотелось лишь убедиться в том, что легионеры действительно его покинули. Потому что могло ведь случиться и иначе: все они окажутся внутри в виде горы трупов, а следы снаружи будут принадлежать не им, а тем, кто их убил.