Длинноствольный Редхок тщательно выбирал себе имя. „Красный сокол“ – клановое имя индейцев племени тускарора. Хотя он и не принадлежал к этому племени. Просто его страстью были большие пушки, а „Рюгер Магнум“ калибра 0.357 дюйма, именовавшийся „Длинноствольным Редхоком“, нравился ему больше всего. И первую, и вторую жену он убил именно из такого пистолета. Каждый раз ему приходилось со слезами на глазах выкидывать подальше любимую пушку, а потом грабить магазины, торгующие выпивкой, чтобы немедленно купить новую. Когда второй его пистолет уже ржавел, лежа в земле резервации, неподалеку от места жительства второй жены, он взял на дело абсолютно никчемную „Беретту“ калибра 0.22 дюйма и попался. После этого его посадили в Аттику.

Последним его желанием, которое он высказал на суде, было желание сменить имя, и судья не без удивления удовлетворил его просьбу.

Все те годы, что Длинноствольный провел рядом с Курцем в Аттике, он прекрасно знал, кто такой Курц, но не рисковал с ним связываться, хотя и превосходил его размерами (как и большинство других людей). Длинноствольный считал Курца чокнутым ублюдком. А кем еще можно считать человека, затеявшего в душе поножовщину с Черным Мусульманином мофо Али и убившим его. Надурившим охрану, в результате чего это дело сошло ему с рук. Мусульмане из блока „Д“ назначили цену в пятнадцать тысяч долларов за его голову. Чокнутый ублюдок, кто же еще. Длинноствольному такой на фиг не сдался. Он лучше будет водить дружбу с ребятами из Арийского Братства и платить своему адвокату за то, чтобы его представили жертвой дискриминации коренного населения Америки и выпустили из тюрьмы досрочно.

Но минувшей зимой Героинчик Фарино, продолжавший сидеть в Аттике за убийство, передал Длинноствольному через свою сестру, Анджелину Как-Ее-Там, что заплатит десять тысяч за голову Джо Курца.

Неплохо, подумал Длинноствольный. Соблазнительно выглядящая сестра Героинчика выдала ему аванс в две тысячи долларов, и он ушел в недельный запой, обдумывая план действий. Убить Курца будет не слишком трудно, поскольку у Длинноствольного уже имелся очередной „Длинноствольный Редхок“ калибра 0.357, нож типа „Боуи“ с двадцатисантиметровым лезвием, и Курц еще не знал, что за ним охотятся.

Но этот Курц каким-то немыслимым образом обо всем проведал, неожиданно заявился в резервацию Тускарора к северу от Буффало и вызвал Длинноствольного на честный бой. Он даже отбросил в сторону свой пистолет. Длинноствольный ухмыльнулся, вытащил свой огромный нож и сказал Курцу что-то вроде „О,кей, Курц, посмотри, что у меня для тебя есть“. Курц не остался в долгу, ответив: „А у меня для тебя есть сорок пятый“. Вытащил из-под куртки второй пистолет и прострелил Длинноствольному колено.

Это было очень больно.

Поскольку Курц пригрозил рассказать кое-что насчет места захоронения двух покойных жен Длинноствольного – зря Редхок в свое время хвастался на эту тему, – индейцу пришлось сказать копам, что он случайно нажал на курок, когда чистил пистолет своего приятеля. Копов эта история не слишком впечатлила, но им было, в общем-то, наплевать на покалеченное колено Редхока, и они оставили его в покое.

Сначала Длинноствольный тоже хотел забыть об этом, раз уж этот Курц оказался столь крутым мелким ублюдком, и решил смотаться подальше, скажем, в Аризону, Индиану или Неваду. Куда-нибудь, где живет побольше настоящих индейцев. Там можно жить в своем типи с кондиционером, выращивать пейот и продавать туристам поддельные пледы под видом индейских или что-нибудь еще.

Но прошло несколько недель, а он все лежал в больнице. Врачи долго возились с теми немногими хрящиками и косточками, которые остались целыми в его колене, а потом вделали туда протез-шарнир из стали и пластика, который у Длинноствольного язык не поворачивался назвать коленом. После этого они приговорили его к четырем месяцам сущего ада под названием „физиотерапия“. Сотни раз в день, стоная и чертыхаясь от боли, Редхок думал о Джо Курце. И о том, что он с ним сделает.

В сентябре два приятеля Редхока, ребята из Арийского Братства, досрочно освободились из Аттики. Объединившись, они начали искать Курца. Но эти двое, Моисей и Фараон, были ненадежными парнями. Половину времени они торчали на героине, и теперь Длинноствольному пришлось искать Курца в одиночку. У него снова был его любимый „Магнум Редхок Длинноствольный“, калибра 0.357 дюйма и со стволом длиной 7.5 дюйма. Пистолет был и так немаленький, но Редхок сделал его еще крупнее, прицепив к нему пистолетный оптический прицел „Баррис“ с двукратным увеличением.

В таком виде пистолет не помещался даже в сделанную на заказ кобуру фирмы „Рюгер“. В свое время ни одна из его двух ныне покойных жен не могла поднять такой пистолет одной рукой, равно как и спустить курок, поскольку усилие на спусковом крючке составляло шесть с четвертью фунтов. Длинноствольный купил для пистолета небольшую спортивную сумку. В нее же он клал сотню патронов „Буффало крупнокалиберных“.

Неся в руках сумку, он пришел в „Блюз Франклин“, чтобы извиниться перед старым негром Папашей Брюсом, владельцем заведения. Он сказал, что в прошлый раз был сильно пьян, что эти ребята из Арийского Братства вовсе ему не друзья, и, между делом, спросил, не видел ли в последнее время Папаша Брюс Джо Курца. Папаша принял извинения Редхока, угостил его выпивкой и сказал, что если Джо Курц не появится здесь до одиннадцати вечера, то вряд ли появится вообще.

Длинноствольный терпеливо ждал до половины двенадцатого. За это время он выпил еще три порции. На сцене играла какая-то группа. Вероятно, джаз. Для Редхока вся музыка была одинакова. Он перебрал в голове множество планов и остановился на простейшем. Когда Курц войдет, он просто достанет из сумки свой „Магнум“, сделает в Курце дырку такого размера, что в нее могла бы пролезть младшая внучка Папаши Брюса, а потом вскочит в свой „Додж Пауэр Вэгон“ и поедет прямиком в Аризону или куда-нибудь еще. Может, по дороге заедет в Огайо, чтобы навестить Тэми, свою племянницу.