Шрифт:
– Тогда, первым делом, марш в постель! – приказал дедушка и ушел к себе в кабинет.
Там он открыл маленький шкафчик, в котором хранил лекарства, достал два пузырька и небольшую баночку и снова вернулся к Жене. Женя уже лежала под одеялом. Дедушка дал ей выпить ложечку какой-то микстуры, потом таблетку.
– Запомни: ты больная. Через час у тебя вроде бы поднимется температура, – сказал он. – Ты должна будешь все время лежать. А если кто-нибудь придет тебя проведать, положи на голову мокрую тряпку и стони.
– Поняла, – ответила Женя.
Глава 13
Догорел последний смоляной факел, и пещера со всем ее гарнизоном окунулась во мрак. Бойцы могли теперь передвигаться только на ощупь. Дневной свет, пробивавшийся через узкую щель забаррикадированного повозками и камнями входа, еле-еле освещал лишь переднюю часть общего «зала». В боковых же ответвлениях, где разместили раненых, было совершенно темно. Санитары и те, кто ухаживал за ранеными, добирались к ним на четвереньках, придерживаясь руками за каменные своды пещеры.
Задушить гарнизон пещеры дымом белым не удалось. Дым, поваливший в пещеру вначале как в трубу, потом почему-то перестал набиваться внутрь нее, закружился у входа, пополз по скале вверх. Но и от того количества, которое все же попало под каменный свод, дышать в пещере было трудно. Люди кашляли, глаза у них слезились, головы ломило от боли. Но они держались и даже отбили еще один штурм белых с большими для казаков потерями. Немало за эти двое суток полегло и бойцов. Убитых и тяжело раненных уносили в глубь пещеры. А на их место на баррикаду вставали те, из лазарета, кто еще мог держать в руках винтовку. А если и не держать, то хотя бы стрелять из нее.
В первый же день обороны пещеры в строй вернулся Серега. Рана мучила его. Но он терпел, до хруста сжимал от боли зубы. А когда чувствовал себя немного лучше, даже шутил.
– Эй, лодыри чертовы! Мало вас лупит офицерье! – кричал он казакам. – Нас тут комары заедают, а вам лень дровишек в костер подкинуть!
– И то верно! С дымком-то вроде теплее было! – поддерживали Серегу другие бойцы.
– Да и посветлее малость. А то ни те газету почитать, ни письмишко домой написать.
Казаки в ответ зло ругались. Но к кострам в светлое время подходить боялись. Бойцы зорко держали выкуривателей на мушке и не одного из них меткими выстрелами уже отправили на тот свет.
Бойцы постарше в перебранку с белыми не вступали. Вели себя степеннее. Даже ворчали:
– Охота вам зубоскалить!
– Так скучно же, дядя, – оправдывались шутники и продолжали смеяться над казаками.
– Эй, олухи царя небесного! А не пора ли вам одуматься да, пока целы, поворачивать оглобли!
– А то и того проще: сдавайтесь прямо тут!
Одинцов тоже не поддержал молодежь:
– Орете! Зря силы тратите. А они еще пригодятся.
Но комиссар отряда Лузгач сделал ему внушение:
– Ты за теми смотри, кто по ночам плачет. Им твое внушение нужно. А за этих ребят будь спокоен.
И командир отряда Пашков тоже поддержал комиссара:
– Пока бойцы смеются, морально они не сломлены. Значит, белым в пещеру не войти. Но конечно, на одном энтузиазме держаться трудно. Собери-ка, Одинцов, ко мне всех командиров. Пусть доложат, сколько осталось на каждую винтовку патронов и на каждого бойца воды. Будем вести совет, – приказал он.
Одинцов отполз в темноту. А вскоре вокруг Пашкова стали собираться командиры.
Приползали и докладывали:
– В строю осталось десять человек. По три обоймы на брата. Воды – по полфляжки.
– В строю шесть человек. По две обоймы и по гранате. Воды – одна фляжка на троих.
Были и такие доклады:
– В строю восемь. На пулемет – одна лента. На винтовку – по обойме. Воды нет: отдали раненым.
– Что же будем делать, товарищи? – спросил Пашков.
– А что с такими силами можно делать? Ждать. И только, – высказал свое мнение Одинцов.
– Чего?
– Помощи.
– От кого?
– Известно. От своих.
– А если парнишка до них не дошел?
– Все одно – должны хватиться. Не нас, конечно, раненых. Но должны, – уверенно сказал Одинцов. – Товарищ Киров как говорил? За раненых все в ответе. Вот их и хватятся.
– Должны хвататься, – согласился Пашков. – Есть еще предложения?
Командиры задумались. Потом заговорили:
– Похоже, прав эскадронный.
– Ждать – дело самое простое. Ждать можно и день. И два. И три, – сказал Лузгач. – Только кто же из раненых столько без воды выдержит?