Меня, как командира войск ВНУС, сидящего в Центре, недостаточно конкретно информировали, недооценивая возможности восстания, которых в Центре не было и видно настолько, чтобы можно было хотя бы с ущербом для районов Республики высылать в Тамбовскую губернию военные силы, и не раз мимо Тамбова провозились полки ВНУС в другие губернии. Лишь в последнее время в Москве усилилось внимание к губернии настолько, что мне пришлось прибыть сюда самому. Недооценка восстания, неправильное определение его глубины, неумение использовать целесообразно силы как военной, так и советской, и партийной, не вовлечение всех в эту борьбу – вот основные факты настоящего положения» [25].

Принципиальный анализ создавшегося в Тамбовской области положения дала комиссия под председательством члена трибунала РВСР П. Камерона, которая изучала прежде всего причины восстания крестьян [26: 8—11]. В отчете комиссии охарактеризованы причины затяжного характера и несвоевременности ликвидации повстанческого движения в Тамбовской области.

К числу общих объективных условий комиссия отнесла положение на внешнем фронте. Война с Польшей, Врангелем, Петлюрой лишали Центр возможности оказать тамбовскому командованию существенную помощь своевременной присылкой достаточного количества реальных сил, способных «задавить антоновщину в корне и гарантировать полное успокоение губернии».

Комиссия отмечала, что продовольственное положение губернии, с одной стороны, было сильно подорвано засухой, недосевом и недородом. Это способствовало возникновению массового недовольства населения продовольственной политикой Советской власти. С другой стороны, суровая необходимость снабжения армии и центра хлебом не позволяла ослаблять продовольственную кампанию. Вследствие категорических предписаний Центра приходилось в условиях сплошного недовольства и бунта усиливать работу продовольственных органов, ослабляя действовавшие против повстанцев силы и способствуя определенному расширению и углублению повстанческого движения.

Эти выводы комиссии были объективны.

Комиссия обратила внимание и на то, что «определенный» кулацкий состав населения уездов, охваченных восстанием, не позволял пустить глубокие корни Советской власти. Во многих районах Советская власть существовала лишь номинально, не получала поддержки и сочувствия большинства крестьянства.

Объективным фактором, имевшим негативные последствия, было и то, что в губернии были слабы коммунистические силы; более того – Центр ослаблял их из-за многочисленных мобилизаций, недооценивая своевременно указанную скудость и необходимость оставления коммунистических сил в пределах губернии для укрепления Советской власти [26: 8].

Комиссия, руководимая членом трибунала РВСР П. Камероном, вскрыла серьезные упущения центрального командования. Даже учитывая необходимость поддержания внешнего положение Республики, центральное командование в лице штаба ВНУС не всегда чутко прислушивалось к требованиям местного командования и запаздывало в присылке реальной помощи, что существенно сказывалось на поражении красноармейских частей. При назначении командующих по ликвидации восстания недостаточно взвешивалась их персональная пригодность, результатом чего явилась частая смена командиров разных рангов, что также имело негативное значение для успешности операций.

Комиссия указала на слабую связь военных и партийно-советских руководителей в первый период операции против повстанцев, когда обстановка требовала непосредственной оценки создавшегося положения путем постоянной связи с местным штабом, а также с партийными и советскими губернскими организациями на местах. Как существенный просчет комиссия отметила неосмотрительное доверие к информации местного командования с оптимистическими предположениями близкой ликвидации антоновщины и преувеличением достигнутых успехов. Это приводило к недооценке сложности действительного положения и потребных для ликвидации повстанчества сил [26: 8].

На существенные недостатки местного командования указала комиссия, руководимая членом трибунала РВСР П. Камероном. Комиссия отметила, что до 1 декабря 1920 г. от тамбовского командования и Военного совета не было представлено командующему войсками внутренней службы Республики ни одного обстоятельного доклада о военной обстановке и характере движения. Все получаемые донесения носили весьма неопределенный и скорее успокоительный характер. Из нерегулярно поступавших сводок нельзя было сделать вывода о том, что движение приняло форму повстанчества, а иногда указывалось даже на отсутствие сочувствия населения к Антонову, банды которого пополнялись якобы насильственными мобилизациями.

Сообщая неоднократно предположения о скорой ликвидации восстания, местное командование само было, безусловно, уверено в том, что антоновщина накануне ликвидации, предполагая иногда закончить таковую в 7—10-дневный срок. В информациях местного командования указывалось на окончательное очищение от бандитов территории района в трехугольнике Кирсанов – Тамбов – Балашов и сообщалось, что в этих районах приступили к восстановлению Советской власти.

Комиссия констатировала, что до 1 декабря определенных просьб о присылке новых крупных войсковых частей не было, ставился вопрос только присылке небольших кавалерийских частей, но и они не носили категорического характера. За этот период было прислано 2 эскадрона и броневой отряд. Первое требование о присылке более крупных войсковых частей было сделано комиссией штаба ВНУС, посланной в Тамбов в первых числах декабря 1920 г., в размере 2-х пехотных полков и 1-го кавалерийского дивизиона. Это требование было исполнено присылкой трех пехполков, одного кавполка, одного эскадрона и одного взвода артиллерии.