«Двигайся! Двигайся! Не оставайся на месте. Япончиков запросто прострелит этот прогнивший ствол насквозь из своей „СВД“!» – молил Дар.

На этот раз телепатия, похоже, сработала. Дарвин видел, как женщина откатилась в сторону – и очень вовремя. Винтовка русского снайпера могла стрелять очередями. И несколько пуль продырявили тридцатидюймовый ствол дугласовой пихты, словно он был слеплен из папье-маше.

Дар решил, что пришло время и ему ввязаться в драку. Он перекатился к тому месту, где лежала его «легкая пятидесятка», прицелился в заросли пихт, сосен и берез выше по склону от того места, где пряталась Сидни, и открыл огонь. Грохот выстрелов едва не оглушил Дарвина. Он забыл, что первый из магазинов, которые он заранее приготовил, был заряжен бронебойными патронами – они способны пробить стальную пластину толщиной девятнадцать миллиметров с расстояния тысячи двухсот метров. Эффект получился весьма впечатляющий. Одну березу срезало пулей в двенадцати футах от земли, и дерево с треском рухнуло вниз. Гигантская дугласова пихта устояла, приняв в ствол бронебойный заряд, но огромное дерево добрых двухсот футов высотой вздрогнуло и закачалось, словно под напором ураганного ветра. Во все стороны полетели щепки, отломанные ветки и куски коры.

Эти выстрелы, похоже, не попали в цель – хотя целиться там было особо не во что. «Я перестрелял кучу деревьев», – подумал Дар. Пустые гильзы, которые автоматически выбрасывались после каждого выстрела и со звяканьем падали на камни возле Дарвина, оскорбляли его достоинство как снайпера. Снайперы приучены не тратить зря ни единого патрона… Но сейчас была не та ситуация. Сейчас не время тешить свое уязвленное самолюбие. Дар перезарядил винтовку. На этот раз в магазине были обычные патроны калибра 12.7 на 99 миллиметров, со стандартными пулями весом 709 гран. [35] Он стал стрелять в заросли, стараясь уловить какое-нибудь движение или блеск ствола «АК-47», которыми были вооружены русские стрелки.

Интенсивный огонь откуда-то сверху испугал русских, и они перестали стрелять. А у Сидни, похоже, закончились патроны. На мгновение наступила тишина. Не было слышно ни звука – только в ушах у Дарвина до сих пор звенело.

«Черт, я все испортил! Все – коту под хвост!» – вдруг понял Дарвин – правда, слишком поздно.

Он повернул винтовку так, что в прицеле оказалась дверь хижины. Вставил следующий магазин – снова с бронебойными патронами. Первым выстрелом Дар проделал пятидюймовую дыру в двери, как раз над дверной ручкой. Второй выстрел разнес на куски замок. Третий – распахнул дверь, едва не сорвав ее с петель.

«Беги, беги, ну беги же!» – думал Дарвин, мысленно обращаясь к Сидни. А потом он сделал такое, что могло оказаться смертельной ошибкой: Дар поднялся на колени и, опираясь о камни, повернул «легкую пятидесятку» в сторону снайперской засады Зуева и Япончикова. Дар понимал, что, если русские снайперы его уже заметили, это мгновение будет для него последним.

Он увидел голову Зуева – тот смотрел в бинокль куда-то правее Дарвина ярдов на двадцать. Зуев явно еще не нашел его. И Дар выпустил в русских все семь патронов, остававшихся в магазине.

Бронебойные пули словно взорвали валуны возле логова русских снайперов, из камней посыпались искры, мелкие осколки гранита разлетелись футов на пятьдесят вокруг. Одна из пуль попала слишком высоко и сорвала с места валун, нависавший над огневой позицией русских. Валун покатился вниз, увлекая за собой лавину более мелких камней. И все же Дар был совершенно уверен, что даже не ранил ни одного из русских снайперов.

Дарвин снова спрятался за камнями, ограждавшими его площадку. Он больше не видел Сидни и поспешил переключить монитор на камеры, расположенные внутри хижины.

Сидни благополучно пробралась в дом и теперь сидела, пригнувшись, возле окна спальни. Русские с «АК-47», засевшие в зарослях возле дома, поливали хижину автоматными очередями. Пули разбили окно, изрешетили диванные подушки и стены спальни. Во все стороны летели щепки и осколки стекла. Сидни пришлось отползти подальше в угол и прижаться к стене. Дверь хижины по-прежнему была распахнута настежь. Дар сразу сообразил, что у нее действительно закончились патроны, а запасные обоймы к «хеклеру и коху» скорее всего остались где-то снаружи – вместе с сумкой. «И телефон – там же», – мрачно подумал Дарвин. Сидни присела в углу, сжимая в обеих руках девятимиллиметровый «ЗИГ-про». Она целилась в дверной проем, поджидая, когда русские начнут врываться в дом.

Дарвин достал свой мобильник и быстро набрал номер того телефона, который был у него в хижине. Видеомонитор не передавал звуков, но Дар видел, как Сидни вздрогнула и посмотрела на телефон.

«Подойди, – мысленно уговаривал ее Дар. – Подойди, возьми трубку! Ну пожалуйста…»

Русские на несколько секунд прекратили стрельбу, и Сидни метнулась к телефону. Она схватила телефон со стола и прыгнула с ним обратно в безопасный угол. Дар смотрел то на монитор, то в прицел винтовки, готовый перестрелять русских автоматчиков, если они попробуют прорваться к двери хижины.

– Сид!

– Дар? Ты где?

– Наверху, на горе… Ты не ранена?

– Нет.

– Хорошо. Слушай. Там есть люк, он ведет в подвал… Люк находится прямо под краем длинного коврика с правой стороны кровати, примерно в четырех метрах от того места, где ты сидишь… Ключи от подвала – в холодильнике, под лотком для льда в морозилке…

– Дар, сколько…

– Двое русских в лесу возле хижины, у них автоматы Калашникова с глушителями, – сказал Дар. – Япончиков и Зуев со снайперскими винтовками залегли выше по склону. Один парень где-то к югу от хижины… – Дар переключился на камеру номер четыре, через которую просматривался весь южный склон. Русский прятался за крыльцом и осторожно двигался вдоль стены хижины, явно подкрадываясь к задней двери. – Он за крыльцом и собирается лезть внутрь, – сказал Дар в трубку. – Забирай ключи! Быстро!