В протоку, что вела к плоту, вошла лодка. Ее направлял короткими взмахами весла седоватый болотник.

— Я Друд,— представился он, причалив к плоту.— А ты ничего, бодренький.

— Я вполне здоров,— сказал Корнуолл.

— Тебе здорово досталось,— продолжал Друд.— Голова разбита, а рука прокушена до кости,— Он выбрался из лодки, привязал ее к плоту, потом подошел к Корнуоллу и присел перед ним на корточки,— Однако считай, что тебе повезло. Все остальные погибли. Мы с утречка пораньше обыскали лес: никого живого. Верно, бандиты, к тому же издалека. Раньше у нас были свои, все шныряли по холмам, но мы их извели, так что это чужие. А что вы везли с собой?

— Не знаю,— покачал головой Корнуолл.— Всякое добро на продажу. В основном, по-моему, ткани. Я не из торговцев, просто путешествовал вместе с ними.

Из-за хижины с миской в руках показалась матушка Друд.

— А вот и матушка,— проговорил Друд.— Несет тебе супчику. Ешь сколько влезет. Силы в тебе совсем не осталось.

— Держи, голубчик,— сказала матушка Друд, протягивая Корнуоллу ложку.— Одной рукой тебе не управиться, так что ты ешь, а я подержу миску.

Суп был горячий и вкусный, и, проглотив одну ложку, Корнуолл понял вдруг, что ужасно голоден. Он попытался вспомнить, когда ел в последний раз, но не смог.

— До чего ж приятно,— заявил Друд,— смотреть на того, кто уплетает за обе щеки.

Корнуолл опустошил миску.

— Может, добавки? — спросила матушка Друд,— У меня полный котелок.

— Нет, спасибо, не надо.

— А теперь ложись,— велела она.— Хватит тебе сидеть. А с па можно поговорить и лежа.

— Мне не хочется доставлять вам лишних хлопот. Я уйду, как только увижусь с Джибом и поблагодарю его.

— Никуда ты не уйдешь,— возразил Друд.— Ты не в том состоянии, чтобы куда-то идти. И потом, с чего ты взял, что стал для нас обузой? Мы рады приветить тебя.

Корнуолл лег и повернулся на бок, лицом к старому болотнику.

— Чудесное местечко,— сказал он,— Вы давно здесь живете?

— Всю жизнь,— ответил Друд.— До меня тут жили мой отец, и отец моего отца, и много-много других. Мы, болотники, не любители бродяжничать. А ты сам-то? Далеко твой дом?

— Далеко,— признался Корнуолл.— Я родом с запада.

— Дикие края,— заметил Друд.

— Да, пожалуй.

— И что, возвращался туда?

— Можно сказать и так.

— Ну и скрытный же ты,— упрекнул Друд.— Лишнего слова из тебя не вытянешь.

— Это потому, что мне особенно нечего рассказывать.

— Ладно, ладно,— буркнул Друд,— Не принимай близко к сердцу. Ну, отдыхай. Джиб вот-вот вернется,— Он встал.

— Минутку, папаша Друд,— окликнул его Корнуолл.— Спасибо за все.

— Отдыхай, парень,— повторил Друд, весело глядя на человека.— Чувствуй себя как дома.

Солнце поднималось все выше и пригревало весьма ощутимо. Корнуолл зажмурился, и тут же перед его мысленным взором промелькнули события прошлой ночи: неожиданное нападение из-за деревьев, дождь стрел, притененный блеск клинков. Все совершалось в тишине, редко кому из умирающих удавалось вскрикнуть до того, как распроститься с жизнью. Благодаря какому стечению обстоятельств он уцелел в этой бойне? Да, над ним занесли меч, он выставил вперед руки, чтобы отвести удар, потом упал... Корнуолл обнаружил, что помнит, как падал с лошади, а как повалился на землю — уже нет. «Быть может,— подумалось ему,— я угодил в кусты у дороги и меня потеряли из виду?»

Раздался глухой стук. Корнуолл открыл глаза. К плоту причалила новая лодка, на корме которой сидел молодой болотник. На дне лодки стояла полная корзина улиток.

— Ты, должно быть, Джиб,— проговорил Корнуолл, усаживаясь.

— Он самый,— отозвался Джиб.— Я рад, что тебе лучше.

— Меня зовут Марк Корнуолл. Мне сказали, ты спас меня.

— Пустяки, я просто вовремя подоспел тебе на подмогу. Ты в одиночку, голыми руками сражался с волком. Вот это настоящая храбрость! Ты что-нибудь помнишь?

— Так, смутно.

Джиб выбрался из лодки и перетащил на плот корзину.

— Похлебки наварим,— сказал он.— Ты как насчет похлебки?

— Вполне.

— Матушка Друд приготовит ее так, что тебе больше ничего не захочется.— Джиб подошел к Корнуоллу,— Мы с Друдом с утра побывали в лесу. Нашли семь трупов. На них не осталось ни единой ценной вещи — ни ножа, ни кошелька. Срезали все подчистую, утащили весь товар, даже седла с лошадей сняли. В общем, бандиты.