― Что за договор? ― с тревогой переспросила Мейри.

― Старые дела....Прогуляемся вместе в лавку? ― спросила Тайила.

― Спрашиваешь! Сегодня ночью начнется Тан-Дан. Разве можно сидеть в четырех стенах? Я никогда не бывала в городе в такой праздник.

****

― А как Тан-Дан празднуют у вас, на востоке? ― спросила Тай, когда девушки шли к 'Диковинкам' по празднично украшенным улицам.

― Весело. Все собираются вокруг Храма. Люди долго перед этим постятся, а на праздник готовится много мяса и рыбы. Хозяйки пекут ватрушки с творогом. Дети раскрашивают деревянные и глиняные обереги. Приходят сажеские охотники со всех ближайших поселков, две ночи сидят возле больших костров, чтобы очиститься от прикосновения тьмы, рассказывают о своих подвигах. На закате саги обходят Храм с факелами и благовониями, а в селах то же самое делают хозяйки домов. С наступлением ночи ряженые, замотав головы, руки и плечи зеленой травой, пытаются закрутить хоровод против хода солнца, защитники Храма с факелами разворачивают их посолонь.

― Наверное, защитники всегда побеждают? ― с улыбкой предположила Тай.

― Конечно. Тьма боится света, но просто так не сдается. Нужно проскочить между факельщиками и схватиться за руки. Тут главное не обжечься и не дать сорвать с себя маску пленса. Я всегда наряжаюсь пленсом. Это весело, и поорать можно вдоволь.

― Ты?

― Ага. С меня еще ни разу не срывали маску, ― похвасталась Мейри. ― Вот только, такого веселья больше не выдастся: охотники ушли, селяне боятся бесовиков, а учитель Берф будет уводить сажеских учеников на запад. Да и бершанцы что-то притихли в последнее время, раньше, что не год, то нападали на гарнизон. Говорят, Лоджир хотел жениться на их принцессе, да передумал. Не к добру все это. А у вас в Предгорье празднуют Тан-Дан?

― Да, но по-другому. Когда жив еще был Храм, люди тоже наряжались пленсами - надевали страшные маски из грубой коры и плясали, обходя поселки. Крестьяне сами звали их в дома: если ряженый в страшном обличии войдет под крышу, вся иная нечисть разбежится. Владетели открывали ворота поместий и угощали 'пленсов' пирогами и жареной рыбой.

― А твоя госпожа? ― поинтересовалась сагиня.

― Она...она тоже любила Тан-Дан. Она была очень религиозна.

― Ты вовремя уехала из Предгорья. Учитель сказал, там сейчас небезопасно. Владетели в открытую высказывают неповиновение новой власти. А все из-за того, что бесовики якобы убили наследниц Магреты. Слышала о таких?

― Я? Нет. Моя госпожа не очень-то любила политику, ― Тайила почти не солгала - будь на то воля Магреты, королева занималась бы одними просвещением и благотворительностью. ― Саг все-таки уехал?

― Да. Ночью. Заезжал попрощаться, когда ты уже спала. Волновался, что Реман там один. Мало ли что.

Девушки вышли к рынку. У Тай от обилия красок и запахов закружилась голова. Мейри купила с лотка две ватрушки. До деревенских, по ее словам, им было далеко, но на вкус они оказались очень неплохими. Через каждые двадцать-тридцать локтей стояли продавцы факелов и пакли, а горожане, предвкушая шумное ночное веселье, охотно покупали смоляные светильники. Тут же с лотков торговали масками и пучками влажной свежескошенной травы. На площади возвышался балаган, рядом с которым с высоких подмостков акробаты показывали чудеса трюкачества. Мейри засмотрелась на шутов на ходулях и чуть не врезалась в торговца оберегами, обвешенного с ног до головы фигурками и свистульками. Пока сагиня болтала с продавцом, пытающимся всучить ей маргаритку из сандалового дерева, Тай отошла к прилавку с книгами. На полках нашлись лишь грубо отпечатанные труды по земледелию, в которых описывалось, как сажать горох и качать мед. Оглянувшись, Тайила увидела, что Мейри застыла посреди толпы, неотрывно всматриваясь вглубь аптекарского ряда. Проследив за взглядом подруги, Тай увидела лишь нескольких торговцев снадобьями.

― Что там? ― спросила она, подойдя ближе.

― Ничего, ― Мейри отвела взгляд. ― Просто показалось. Пойдем.

Остаток дороги девушки прошли в молчании. Мейри казалась задумчивой, даже несколько раз останавливалась и оглядывалась, словно собираясь вернуться. Тай была уверена, что сагиня увидела что-то среди лекарских лотков. Или кого-то.

Миновав рынок, девушки нарочно прошли верхом по кривым улочкам, чтобы поглядеть издали на остатки сгоревшего дотла Пятихрамья, потом вышли на Старую Площадь, мощенную булыжником и все еще зияющую дырами на месте вывороченных во время беспорядков камней. 'Диковинки', как гласила надпись мелом на доске, выставленной в витрину, были закрыты на время празднеств, но Тай позвонила в колокольчик, гадая, что ждет ее в лавке. Лавочник появился откуда-то из переулка возле кофейни и, приветливо поздоровавшись, с заговорщицким видом увлек девушек к заднему ходу. Тай и Мейри недоуменно переглянулись на ходу.

Они оказались в закопченной кухне, где остро пахло кофе и специями, и по просьбе лавочника заглянули в кофейню. Тай с трудом сдержала удивленный возглас: за полуоткрытой дверью она разглядела в углу зала двух женщин, тех самых, что украли карты Реланы. Трудные времена наложили заметный отпечаток на их внешность: одежда износилась, лица посерели. Ораты тихо переговаривались, озабоченно склонив друг к другу головы.

― Они предложили мне тринадцать замечательных карт. Ваши друзья? ― поинтересовался лавочник.

Тай помотала головой.

― Я когда-то ходил на торговой валане вдоль западного побережья, ― сказал мужчина, усмехаясь. ― Стоит мне один раз увидеть карту, и я скажу, чья она и сколько раз с нее уже сняли копию. Ваши карты хороши, они были в ходу в экспедициях, что посылала в Долгое Море покойная королева, мой шурин когда-то служил на одной каравелле - ходил до самых северных островов. Таких карт осталось мало, нынешние господа от имени ставленника все прибрали к рукам, в том числе и знания, собранные Добрейшей. Я забеспокоился, когда вы не пришли на следующий день, но подумал, что кто-то дал вам за них больше. А вчера явились эти....Показались мне подозрительными: я назвал цену вполовину, а они вроде и тому рады. Я не картограф, но разве перепутаю? Последний раз видел северные течения, нанесенные на такую же анофскую кальку, года четыре тому назад, ― лавочник достал из-за пазухи хорошо знакомый Тайиле бархатный тубус, потянул одну карту за уголок и продемонстрировал девушке. ― Что скажете, юная госпожа?

― Это мои карты, ― призналась Тай.

― А откуда они у вас, позвольте уж поинтересоваться?

― Мне их передала одна...госпожа, что принимала участие в экспедиции, воспитанница Магреты. Она плавала на 'Калейдоскопе'.

Лавочник удовлетворенно кивнул:

― Слышал о такой каравелле. А остальное меня не касается. Вам я всяко верю больше, чем им, ― мужчина мотнул головой в сторону двери. ― Вчера я упросил их прийти сегодня, дескать, накину еще с десяток золотых, если они позволят мне оставить карты у себя и рассмотреть, как следует. Они сначала раздумывали, но молодая убедила ту, что постарше, согласиться. После их ухода я наведался по тому адресу, которым вы подписали свою посылочку. Мне сказала, что четыре семиднева тому назад в гостинице произошла кража. Вот тут-то все и сошлось.