Еще меньше обрадовались приходу Оттара в Грифондол разве что единоверцы Леннарта Кольма. Просто потому, что именно на земле южного княжества располагался Храм Крови, и дальнейшая его судьба в силу этого виделась совсем не радостной.

— Итак, начнем, — обратился к соседям по столу Леннарт, когда все трое пригубили содержимое кружек, — кстати, забыл представить вас друг другу.

— С его сиятельством князем Грифондола мы уже знакомы, — промолвил в ответ третий из участников встречи: светловолосый, сероглазый мужчина с узким как бритва лицом.

— Как и я с капитаном Рейном, — подчеркнуто небрежно бросил Вейдемир.

Кто-нибудь из придворных (особенно тех, что постарше) с первого же взгляда на капитана Акселя Рейна мог уловить в том сходство с ныне покойным королем. Точнее, с двойником Адальрада Второго, смотревшего на мир с портретов, висевших в замке. С портретов, сделанных задолго до того, как его величество превратился в обрюзгшую тушу и обрел в народе нелестный титул «Свиноголовый».

Более того, сходство с королем не являлось случайным: Аксель Рейн был бастардом Адальрада Второго. Одним из тех несчастных младенцев, коих похотливый монарх обычно велел скидывать с замковой стены. Что уберегло тогда Акселя от такой участи — до сих пор не знает никто, а тем более сам счастливчик-бастард. Возможно, пороки еще не успели окончательно съесть душу его отца… а, быть может, даже Свиноголовый оказался не чужд светлых человеческих чувств. Хотя бы на мгновение, достаточное чтобы передумать.

Так или иначе, Аксель Рейн не только сумел дожить до зрелости — он, вдобавок, вырос при замке, где, с наступлением совершеннолетия, надел форму королевского гвардейца. Дослужившись до командира Гвардии, этот человек с недавних пор еще и заправлял во всем замке, ввиду бегства двора. И подготовку к предстоящей обороне Кронхейма возглавлял тоже он. Ибо больше некому.

На судьбу темных культов Акселю Рейну было глубоко наплевать — равно как и на высокомерных богатых южан, один из которых сидел теперь с ним за одним столом. Но вот столицу гвардеец-бастард любил, и любил искренне: не в пример придворным трутням. Любил настолько, что готов был защищать ее даже от полчищ демонов.

— Как полагаю, мы не знакомиться сюда пришли, — произнес он, сразу переходя к делу, — если у вас есть что-то, полезное для защиты города, выкладывайте немедленно, я слушаю. А нет…

— Не извольте беспокоиться, капитан Рейн, — поспешно проговорил, в ответ Леннарт Кольм, — сведения есть — причем такие, что могут решить исход всей войны, а не только судьбу Кронхейма.

Глубоко вздохнув и, непривычно для себя, отхлебнув из кружки, он заговорил — постепенно перейдя на заговорщический шепот:

— Ну, прежде всего… я не берусь судить, насколько сильно войско герцога Оттара. Думаю, достопочтенный князь Грифондола осведомлен о том побольше меня, столкнувшись с этой силой в настоящей битве. Не знаю я и точных потерь в той битве, равно как и готовности южных земель восполнить их. Наконец, я даже не смею прикинуть шансы Железной Перчатки при взятии Кронхейма. Просто потому, что не знаю соотношения сил… да и сами силы слишком разнородны, чтобы их сравнивать.

Да, у защитников столицы основная надежда на ополчение из горожан; да, опыт взятия городов у Оттара кое-какой имеется… так ведь сравнивать тот же Вальденрот с Кронхеймом — все равно что воробья равнять с орлом.

— Это все? — сердито и нетерпеливо перебил Аксель Рейн, — в таком случае, что вы вообще знаете, господин Кольм?

— Самое важное, — улыбнулся Леннарт, — все могущество герцога Оттара, каким бы оно ни было, вся эта могучая северная рать… целиком зиждется на самом герцоге Оттаре — и на Руне Власти, которой он владеет, не расставаясь с ней даже по ночам. Это Руна, угодив в руки торнгардского владетеля, заставила горные кланы встать плечом к плечу с воинами герцога. Вместо того чтобы раскраивать им черепа топорами… ну или рубить друг дружку за неимением других занятий.

— Колдовство, — горько усмехнулся капитан Рейн, — можно было догадаться.

— Вы не вполне правы, капитан, — вежливо, но твердо возразил ему Кольм, — нынешние деревенские колдунишки просто беспомощное дурачье в сравнении с древними магами. Ну да впрочем, не буду спорить — дело-то ведь в другом. Важно, что при таком раскладе угроза всем нам может быть снята всего одним ударом… направленным куда следует, как вы понимаете.

— Понимаю, но не вполне, — заявил князь Вейдемир, — во-первых, кто должен нанести этот единственный и решающий удар? А во-вторых, как следует поступить с самой этой… Руной?

— Насчет Руны Власти говорю сразу, — отвечал Леннарт, — я пришел к мысли, что ее необходимо уничтожить… ну или убрать как можно дальше от людских глаз и рук. Не в обиду никому будет сказано: подобное могущество нынешним смертным не удержать. Руна ведь тоже небезвредна… даже для своего обладателя.

Теперь насчет удара: эту честь я надеюсь предоставить вашему сиятельству, достопочтенный князь Грифондола. И вот он будет вам в помощь.

На последних словах Леннарт извлек из дорожного мешка ножны с коротковатым, но необычного вида, мечом. Черная рукоять меча была увенчана фигуркой в форме человеческого черепа; сталь клинка покрывали красные прожилки, из-за которых он напоминал живое существо.