— Очень даже может быть, — согласился Лиминг. — Я бы сказал, что скорее всего так и будет. Точнее, это практически неизбежно. Только это не единственная тревога Зангасты. Просто он счел возможным о ней рассказать. Но у него есть и другой интерес.

— Какой же?

— Ведь это сам Зангаста приказал расстрелять беглецов. Конечно, он, иначе никто бы не осмелился этого сделать. А теперь Зангаста боится: кто знает, может, Юстас ночами уже сидит у его изголовья и посмеивается. Вот он и подумал, что если бы здесь оказалось несколько тысяч Юстасов, угроза для него возросла бы пропорционально. Только он ошибается.

— Почему?

— Потому, что причин для страха нет только у раскаявшегося, а еще и у трупа! Пусть на планете будет хоть пятьдесят миллионов Юстасов — мертвецу уже все равно. Я советую Зангасте отменить приказ о расстреле, если, конечно, он не хочет расстаться с жизнью.

— Я передам ему ваш совет. Только отмена приказа может и не понадобиться. Ведь я вам уже говорил, что он умен. Он разработал тонкую стратегию, в результате которой все ваши показания пройдут последнюю решающую проверку. В то же время, она поможет решить его личные проблемы.

Почувствовав смутную тревогу, Лиминг спросил:

— А что он собирается делать?

— Мы получили распоряжение поставить вас в известность. Он уже приступил к делу. — Для большего эффекта комендант сделал паузу и сказал: — Он послал Сообществу радиограмму с предложением об обмене пленными.

Лиминг заерзал на стуле. Вот ужас! Ну и наломал же он дров своими угрозами мести! Ведь с самого начала он добивался только одного: всеми правдами и неправдами выбраться из тюрьмы и попасть туда, откуда можно было бы стартовать на Землю. Ох и наболтал же он! И вот теперь они берут его небылицы и устраивают звон по всей галактике! Вот уж точно: задумал сеть обмана прясть, рискуешь сам в нее попасть…

— Больше того, — продолжал комендант, — Сообщество заявило о своем согласии, при условии, что обмен пройдет чин на чин, то есть капитана на капитана, навигатора на навигатора и так далее.

— Правильно.

— Зангаста, в свою очередь, — сказал комендант, скалясь как голодный волк, — тоже дал согласие, но при условии, что первыми Сообщество заберет ваших соотечественников и обменяет их в соотношении два за одного. Сейчас он как раз ждет ответа.

— Два за одного? — широко раскрыв глаза, переспросил Лиминг. — Вы хотите сказать, что он требует двоих ваших за каждого землянина?

— Ну, что вы, конечно, нет! — Комендант усмехнулся еще шире, так, что обнажились десны. — Нам должны вернуть двух солдат Сообщества за каждого землянина и его Юстаса. Два за два — ведь это справедливо, правда же?

— Не мне судить, — Лиминг чуть не упал со стула. — Решать будет Сообщество.

— А пока не придет ответ и обоюдное согласие не будет достигнуто, Зангаста хотел бы улучшить условия, вашего содержания. Вас переведут в офицерские казармы, которые находятся за пределами тюрьмы. Вы получите офицерский паек и разрешение на загородные прогулки. С вами будут временно обходиться, как с гражданским лицом. В общем, создадут все условия. От вас требуется одно — обещайте, что не попытаетесь сбежать.

Вот напасть! Все выдумки Лиминга были нацелены на побег. Не отказываться же от него теперь. И все же он не хотел давать слова чести, чтобы тут же бесстыдно нарушить его.

— Никаких обещаний, — отрезал он.

Комендант не верил своим ушам.

— Вы, наверное, шутите?

— И не думаю. Просто у меня нет выбора. Военный закон Земли не позволяет военнопленным давать какие-либо обещания.

— Но почему?

— Да потому, что ни один землянин не может нести ответственность за своего Юстаса. Как я могу поклясться, что не убегу, если за другой моей половиной уследить невозможно? Разве может один близнец дать клятву за другого?

— Стража! — взревел комендант, но вид у него был явно разочарованный.

Целых двенадцать дней Лиминг слонялся по камере, ночами время от времени разговаривая с Юстасом — в расчете на подслушивающих под дверью. Ну и попал же он в переделку! Но отступать уже поздно: или пан или пропал…

Кормили по–прежнему вдоволь, хотя качество было не очень. Охрана толком не знала, как с ним обращаться. Так всегда бывает, если пленнику удается договориться с начальством. Поймали еще четверых ригелиан, но пока не расстреляли. Судя по всему, он держит врага в руках.

Хотя Лиминг никому ничего не говорил, остальные заключенные откуда-то узнали, что именно он каким-то образом связан с ослаблением режима содержания. Во время прогулки они обращались с ним уважительно, как с человеком, которому удалось совершить невозможное. Порой их любопытство прорывалось наружу.

— Ты знаешь, что последних четверых беглецов не расстреляли?

— Да, — ответил Лиминг.

— Говорят, что это твоя заслуга.

— Кто говорит?

— Да так, ходят слухи.

— Интересно, а почему первых пойманных расстреляли, а следующих нет? Должна же быть какая-то причина.