FAL

подойдут к твоему пулемету. – Оуэн вытащил из подсумков на своей разгрузке шесть магазинов-двадцаток. – И не бойся. Нам бояться нельзя и некогда. Запомни: “Гиены и трусов, и храбрецов Жуют без лишних затей, Но они не пятнают имен мертвецов: Это – дело людей.” -Да, Киплинг – это очень ободряюще. – Не знаю как, но я нашел силы усмехнуться. – Со щитом или на щите? -Примерно. – И валлиец начал устанавливать пулемет. Начал и я. Гранаты лететь перестали, и вдали взревели, затрещали моторы. Множество мотоциклов, похожих на эндуро, рванули к нашему лагерю, к горловине, которую должны были охранять расстрелянные бойцы охраны. В левой глазнице противогаза я увидел, как Оуэн чуть приподнялся на локтях, и выбрал холостой ход спуска. “Хеклер” выдал длинную очередь, перечеркивая передних мотоциклистов. Мой “брен” тоже трижды плюнул короткими, и два задних мотоцикла завалились. А остальные расцвели вспышками ответных выстрелов. От валунов с визгом ушли рикошеты, чуть правее меня взбило песок, бросив его в стекла противогаза. Я выпустил остатки патронов из магазина, и укрылся за валуном, чуть оттащив пулемет, чтобы заменить опустевший на полный. И вдруг наш лагерь буквально взорвался выстрелами. Огненный шквал прошел по банде, выкашивая ее. Буквально секунд тридцать огневого налета, и в распадке промежду холмов, на пыльной дороге, не осталось никого, только крутилось колесо какого-то байка. – Что за нахер? – Я осторожно выглянул из-за валуна. – Мы что, победили? Взревела какая-то техника, и из нашего лагеря вылетели три или “Хамви”, или “Хаммера”. Развеселые такие большие машины, окрашенные в яркий лимонный цвет. Оуэн смеялся над ними всю дорогу.

Я повернулся к валлийцу. – Оуэн! Вот твою мать... Янг лежал, уронив голову на приклад пулемета. Из развороченного затылка и разорванного противогаза на землю натекла большая лужа крови. -Оуэн, как же ты. – Я шагнул к нему, и сел на землю, опершись спиной об камень. Захотелось стащить противогаз и завыть. -Эй, парень, как ты? – Сзади кто-то спросил. Глухо, как и мы с Оуэном переговаривались. -Я нормально. Оуэн погиб. – Всхлипнув, и обернувшись, я увидел вооруженного до зубов, в бронежилете, в серьезной разгрузке, и шлеме мужика. Противогаз тоже, был не чета моему старью, новенький, какой-то импортный, с большим стеклом. В этом стекле довольно щерилась физиономия одного из латиноамериканцев. И вооружен он был тоже совсем не старой китайской, а вполне себе современной версией калаша, обвешанной всевозможными прибамбасами. -Фрау полковник, вам нельзя туда! – Из развевающегося туманного облака вынырнули еще две фигуры. – Я категорически против вашего похода на базу бандитов! -Товарищ майор, это моя операция! – Блин, вот это у них ругань идет. Я в пяти метрах от них, и все неплохо слышу. Глухавато только. – Вы обеспечиваете боевую часть, по приглашению Ордена и Евросоюза! Командую операцией я, следователь Ордена! В конце концов, я даже в брюнетку из-за этой операции выкрасилась! – Хорошо, фрау Ширмер. Но вы не ни в коем случае не полезете туда, куда не следует! – Второй офицер (тоже, кстати, из чикенбаса), козырнул, и ушел. А означенная фрау полковник Ширмер подошла ко мне. Молча постояла. Перехватила прибежавшую к нам Нигору, с немалой силой для женщины удержала ее, рвущуюся и рыдающую. Нигора умудрилась сорвать с себя противогаз, и хоть слезогонка уже почти развеялась, отравы хватило, чтобы ей стало очень плохо. Так что еще пришлось откачивать женщину. Хорошо хоть, этим занялся подошедший врач. Прошло полчаса, за которые полностью развеялась отрава, превратившиеся в серьезно вооруженный русский спецназ люди из чикенбасов зачистили мотоциклистов, сумев допросить нескольких. И сейчас собирались куда-то в рейд, дожидаясь только вертолетов поддержки. Остальных переселенцев отпаивали и обихаживали невесть откуда взявшиеся десяток медработников, в белых халатах и шапочках. Похоже, мы на самом деле вляпались в серьезно подготовленную полицейскую операцию. – Как ты думаешь, что будет с тетей? – Сайора прижалась к моему плечу, и смотрела на палатку, где Нигорой и ее дочкой занимались психолог с помощницей. -Не знаю, очень надеюсь, что с ней все будет в порядке. – Я поглядел на накрытое материей тело Оуэна, и лежащие там же тела болгар из охраны. Полегли все, пытались ответить из пулеметов. И попали на прицел снайперам. – Фрау Ширмер, наверное, надо было отдать приказ зачистить снайперов раньше. – Майор, командир спецназа, повернулся к подтянутой, грудастой, но уже пожилой строгой женщине. Никогда бы не сказал, что это фрау полковник. – Что это за охрана, которая позволила расстрелять себя как в тире? Они жили этим! Если не умели как следует делать дело, не стоило за это браться!- Полковник повернулась на каблуках, и, прижав руку к наушнику, всмотрелась в степную даль. – Летят! Майор, организовать дозаправку! -Есть! – козырнул спецназовец, и ушел в сторону топливозаправщика, где уже суетились бойцы. Через пять минут на расчищенную от машин площадку сели пять вертолетов, все те же старички “Ирокезы”. Но тут с серьезным вооружением на пилонах. Из них высыпало еще с десяток медиков, с баулами и приборами. И оперативно бросились помогать развернувшим что-то небольшого госпиталя коллегам. Взошло солнце, показавшись раскаленным краешком из-за горизонта. – Майор, что решили с группой на мотоциклах?- Из-за палатки вышла фрау Ширмер, разговаривая по рации. Кивнула невидимому майору, и скомандовала. – Начинайте выдвижение. После чего подошла к старшему из тех, которые ехали в демидовских автобусах. -Принимайте командование, мы вынуждены вас покинуть. Нам необходимо уничтожить банду, и ее лагерь. – Но фрау, неужели вы нас бросите? Ведь вы уже уничтожили банду. И как вообще это понимать, вы использовали нас, как наживку? – Пожилой мужик, основательный такой, с серьезным пузом, зло выпрямился. – Мы вас не использовали. Мы вас спасли. Всех, кто есть в этом караване. Ну, разве эта девочка и ее тетка смогли бы вырваться, и то благодаря тому, что у них у обоих адекватные мужья, которые не ползали как тараканы под дихлофосом, а воспользовались выданным им спецсредствами. У вас же в автобусах три сотни противогазов было. Три сотни! Почему ни один не допер до того, что их надо надеть?!!!- Фрау сердито выпрямилась. Осмотрела стоящих вокруг нее насупленных мужиков, на каждом из которых было хоть какое-то, но оружие. – Вам русским языком было сказано – этот мир опасен! Здесь есть опасные хищники и бандиты! А вы повели себя как школьники на прогулке! Только чудом нет погибших среди вас, только раненые. Только чудом! Чтобы вы не думали, что мы кого-то слили, или еще что! Пропало два конвоя. В разных местах, судя по всему. Руководством Ордена было принято решение о внедрении в конвои групп спецназа. Только поэтому вы живы, благодаря русским парням. Мы не знали, где будет нападение, будет ли оно вообще. Мы предполагали использование спецсредств бандитами, поэтому практически в каждом автомобиле этого конвоя есть противогазы. Вы их сами не использовали. Сами!

Попыталась начать скандалить какая-то баба, и замолкла, потому что фрау шагнула к телам охранников, и сдернула с одного покрывало. Половина женщин отвернулось, часть согнулись в рвотных спазмах. Да и не женщин тоже. Парень выглядел страшно, тяжелой пулей ему снесло полголовы. – Охрану предупредили о возможном нападении, еще в Порто-Франко. Это их беспечность привела их к гибели. Никто не мешал им нарезать спираль вокруг лагеря, и убедиться в отсутствии замаскированных стрелков. Они этого не сделали, хотя это их должностные обязанности! Еще раз! Мы не знали, что нападение произойдет именно здесь! Мы вообще не были уверены, что оно произойдет! Но мы подготовились, и потому вы живы. А сейчас нам пора, работа! – И фрау достаточно ловко запрыгнула в вертолет. – Так, товарищи. С вами остаются семеро моих бойцов. Они легкоранены, но достаточно боеспособны, чтобы командовать обороной. С вами остаются медики. Кроме того, через пару часов здесь приземлятся самолеты с подкреплением, Ан-2. Из Аламо сюда вышла подмога, из Орлеана сюда вышла подмога. Но мужики, вы в основном все здоровы. Через пару часов вы будете абсолютно здоровы.

Неожиданно перебил майора худой как стручок мужик. – У меня старая язва. Если бы воздушные ванна с ароматом “черемухи” лечили язвы – на Старой Земле отбоя бы не было у ОМОНа. Все ошеломленно замолчали, кто-то хихикнул, но замолк от тычка в бок. -Короче, мужики. Не позорьте русских, встречайте помощь без истерик, с благодарностью, но как равные. Нам пора. – И майор тоже исчез в вертолетном чреве. Вертушки одна за другой взлетели, и ушли вслед за уехавшими мотоциклистами и автомобилями. Вместе с мотоциклами уехали грузовики, “хаммеры” и чикенбасы. – А для чего машины уехали? – Повернувшись к солдату с рукой на перевязи, спросила Сайора. – Вроде как добыча. Главное – не спугнуть лагерь. – Солдат повернулся к стоящим вокруг мужчинам. – Мужики, тут такое дело. Надо оттащить убитых бандитов подальше в холмы, о них здешние хищники позаботятся. Собрать трофеи, похоронить наших павших. Скоро сюда соберутся хищники с окрестных земель, нужно выставить охрану. И вообще, навести порядок. А то посмотрите, что творится. Перед пехотой стыдно будет. -А почему все-таки не предупредили? – Я стоял, и смотрел на тело Оуэна. Рядом стояла и хлюпала носом Сайора. Блин, мне только сейчас стало до жути страшно. Ведь и я, и Оуэн попали под один огневой шквал. Просто я перезаряжал пулемет, а у Оуэна лента на сто патронов в коробке. Выходит, он из-за этого погиб? Его из-за этого успели выцелить? – И почему снайперов не перебили заранее, ведь вы их вычислили? – Вычислили, когда они охрану собрались на ноль множить. Хорошие были лежки у них, грамотные. Тепловизором, и то не углядели. Когда пуски начались гранат, снова подняли дроны, и увидели. Они на позиции выдвинулись. До того – не засекли, хорошая маскировка. А ликвидировать их было нельзя, спугнули бы банду. Кроме того, болгары были под подозрением, слишком уж себя беспечно вели, хотя вроде как профессиональные военные. – Солдат, кряхтя, наклонился, и поправил полог на убитом. – Полковник правду сказала – мы не знали, когда и где будет нападение. Каждую ночь снаряжались, утром разоблачались. Достало, а куда денешься – приказ. – Скажите, вы Сайора? – к нам подошла молодая женщина в зеленоватой одежде медика, из тех, что прибыли на вертолетах. -Да, я. А что? – Сайорка, всхлипнув, вытерла слезы рукавом майки, и повернулась к медичке. – Ваша тетя просит принести ей одежду. Хочет участвовать в похоронах мужа.- Молодая женщина грустно улыбнулась. – Сейчас. – Сайора метнулась к палатке Нигоры. Блин, как же мне Оуэна не будет хватать! Где-то далеко послышался гул моторов, и вскоре пара старых “кукурузников” приземлилась на грунтовку, как будто так и надо. Спокойно так, по-деловому. Из самолетов выскочили солдаты, человек двадцать с лишним, наверное, с самолеты загрузили раненых, и бипланы не менее деловито взлетели, и вскоре исчезли за горизонтом. Суета в лагере постепенно прекратилась. Убитых бандитов солдаты при помощи автомобилей оттащили за холмы. Переселенцы проверяли машины на предмет повреждений, помогали солдатам собирать и сортировать трофеи, и копали могилы. Точнее, копал я и еще четверо парней. Я мог бы откосить, но Янг стал моим другом. Хоть такую ему услугу, но я обязан был сделать. Сайорка дежурила около бледной как свежевыбеленная стена тети, которая сидела возле тела Янга с томиком Корана, и читала молитвы. Или, если точнее, суры из Корана. – Хватит, парни. – К нам подошел тот самый раненый солдат, с которым мы уже разговаривали. Он, как, оказалось, был оставлен старшим среди спецназовцев. Все, на такой глубине зверье уже тела не учует. Примите внизу? – Примем, подавайте. – Я переглянулся с практически ровесниками. Два белоруса, два пуэрториканца. Вроде мы и не понимаем друг друга, а сработались мгновенно. -Тогда держите. – К нам на широких буксировочных ремнях опустили первое тело, завернутое в брезентовый полог. Вскоре в братской могиле лежали тела всех погибших, и Оуэна в том числе. -Прощай, друг. – Тихо прошептал ему я, и сунул под саван ПМ. Один из тех, тренировочных. Конечно, варварство и каменный век, но не хочу отпускать его безоружным. – Прости, если что. -Давай руки! – Меня ухватила пара немалых мужиков, и как редиску из грядки, выдернули из могилы. – Успеем там наваляться в свое время, досыта. В ногах у погибших сейчас установили немалый крест из толстых досок, которые взяли у водителей грузовиков. Они всегда несколько таких в кузове возят, мало ли, под колесо подложить, или кузов подлатать. Вот и сейчас пригодились. Кто-то читал молитву за упокой убиенных воинов. На кресте глубоко вырезаны имена и фамилии погибших, и дата гибели. Все, что осталось от мужиков. Кроме памяти. – Второе, пятого, двадцать третьего. Оуэн Янг. Покойся с миром. – Я бросил в могилу горсть земли. Горло было перехвачено, слова давались с трудом, из глаз текли слезы, хоть вроде как и не маленький. Плакали женщины, ревели детишки, ухватившись за подолы и штанины матерей. Молчаливо стояли мужики. Десяток парней работали лопатами, засыпая могилу ярко-красной землей. Зло отерев лицо рукавом, я развернулся и пошел к своей семье. Помог Сайоре отвести тетю к палатке медиков, где спала напичканная успокоительным Раношка. -Что я скажу дочери? – Прошептала едва слышно Нигора. – Как я ей скажу, что ее второй отец на небесах? – Так и скажи, дочь моя. – Сбоку неожиданно раздался спокойный, глуховатый баритон. Обернувшись, я увидел священника в черной рясе, и с простым бронзовым распятием на груди. – Здравствуйте. – Вежливо поздоровался я, хотя очень хотел послать этого дядьку подальше. – Извините, но у нас большое горе. – Я знаю, потому и подошел. – Кивнул священник. – Кроме того, подошел поблагодарить за самоотверженность тебя, и супругу павшего. – Тут он перекрестился. – Святой отец, я в первую очередь думал о своей жене и ее тете с сестренкой. – Наводить тень на плетень мне совершенно не хотелось. К святошам у меня отношение какое-то равнодушное, я шестнадцать лет прожил без них, и ладно. – Это твоя обязанность перед Господом. – Снова кивнул священник. – Но то, что вы встали на защиту своих семей, давало шанс уцелеть остальным. Люди получали время на реагирование, видели, что вы даете отпор. -Простите, святой отец, но это все разговоры в пользу бедных. – Во мне росло глухое раздражение. – Если бы спецназ не перебил банду, нас бы тут или живьем не было, или свободных. Одно из двух, и я не знаю, что хуже. – Все в воле Господней, сын мой. – Совершенно спокойно ответил поп.- И то, что случилось – воля его. Я буду молиться о душе вашего супруга, госпожа. И о спокойствии вашей дочери. – Но она мусульманка. – Удивилась, вытирая слезы, Нигора. Она уже успела повязать вдовий платок. – Да и я тоже, как и Сайора. – Девушки, вы знаете, Господу наши дележи по религиям, скорее всего, надоели до чертиков. – Неожиданно грустно усмехнулся поп. – Все познается по делам нашим. Вы верная жена, ваш муж был настоящий мужчина, которого вспомнят с уважением и почитанием. Я, если вы не возражаете, приду после того, как ваша дочь придет в себя. Может, и сумею помочь. До свидания, и благослови вас Господь. -До свидания. – Попрощались мы с неожиданным собеседником. -Алеша, извини меня. – Попросила Нигора, глядя в след священнику. -За что? – Удивился я. Поглядел на бледную, зареванную молодую женщину. Буквально прошлым вечером она цвела, светилась от счастья, и на тебе. Похоже на бледную тень самой себя. – Я просила Аллаха, чтобы он заменил Оуэна на тебя. Мне казалось это жутко несправедливо, что ты жив, а Оуэн, намного более опытный воин – погиб. – Кх... – Кашлянул я, удивленно посмотрев на Нигору. – Нигора, у тебя горе, ты сейчас могла думать все что угодно. Стресс, вроде как называется. – Но это означало, что я желала смерти тебе, и горя Сайоре. – Нигора села на землю и закрыла лицо руками. Сквозь рыдания послышалось. – О Аллах, за что ты так меня наказываешь? Почему несешь горе в мою жизнь второй раз за два месяца? Неужели ты проклял меня за то, что не соблюла траур по погибшему первому мужу? – Иди, Леш. – Бледная, но решительная Сайора аккуратно подтолкнула меня в сторону наших машин – Иди, проверь все, порядок наведи. Тут наши, женские дела. Иди.

Я поправил за спиной свою

FN-FAL

. – Я буду у машин, оружие чистить. Свое и Янга. Ну да, пулеметы постреляли, надо вычистить, пока пороховой нагар свежий. Благо что разбираются оба просто. Усевшись с пулеметами около расстеленного брезента, я надолго завис с оружием. Вычистил обе смертоносные машинки, доснарядил магазины к “брену”, набил опустевшую ленту к “Хеклеру-Коху”, переснарядил те магазины к винтовкам, что бросил мне Оуэн. Потом снова закрепил сцепку на внедорожнике Янга, дозаправил его. Короче, занимался всем чем можно, лишь бы занять руки, и хоть частично голову. Пришли женщины, которых сопровождал поп. Он же нес спящую Раношку. Уложив девочку, он раскланялся, и исчез среди поселенцев. Лагерь постепенно приходил в себя. Кто-то начал готовить, аппетитные запахи тушенки и макарон заставили меня сглотнуть слюну. – Давай помянем! – неожиданно к нам подвалил поддатый мужик. Не сказать, чтобы очень хорошо, скорее слегка на взводе. – Твой муж ведь убит?- Он протянул Нигоре бутылку с водкой. -Я мусульманка. Спасибо, я не пью спиртное! – Нигора вежливо отклонила бутылку. – Я тоже. – Так же вежливо отказался и я. Мужик недовольно попыхтел, и неожиданно зло спросил. -Ты что, тоже обрезанный? Веру предков предал? -Нет. – Начиная злиться, ответил я. Надо же, пристал как репей. -Тогда что, ты больной? – Не отставал мужик. – Слушай, дядя, тебе русским языком сказано, что мы не пьем. Вежливо сказано. Что тебе непонятно? – Я встал, оказавшись ростом чуть повыше мужика. – Ты чего в бутылку лезешь? Герой, что ли? Подумаешь, пострелял! – Мужик попробовал меня толкнуть своей пятерней. Но я ушел от толчка, и изо всех сил влепил ему левым крюком в печень. Мужик молча сложился у моих ног, а я стоял, и смотрел, думая о том, куда девалось мое спокойствие. – Антипов, Толкунов, взяли этого, и оттащили к его машине. Прочитайте лекцию о недопущении пьяных приставаний к остальным попутчикам!- Около меня неожиданно материализовались трое вояк. Чуть попозже приковылял и тот раненый спецназер. – Парень, мы не познакомились. Сержант Иванов, спецназ егерей. – Он протянул мне свою левую руку. – Вне строя Антон. – Старшина Иванов, легкая пехота. – Пехотинец протянул мне свою лапищу, размерами больше похожую на саперную лопатку. – Вне строя Иван. Креативно, да? -Ага. – Кивнул я, пожимая воякам руки. И представился сам. – Иванов Алексей, пока вне строя. -Однофамилец? – Сурово посмотрел на меня спецназер. – Скорее, родственник. – Решил пехотинец, широко улыбнувшись. – Брат по духу, так сказать! Почему не в строю? Вроде совершеннолетний? – И он кивнул на мою винтовку.

Я развел руками и виновато улыбнулся. -Не важно, там разберешься. Короче, тут такое дело. Скольких завалил ты? И скольких твой свояк, не обратил внимание. – Пехотинец вытащил блокнот. -Я вроде как два задних мотоцикла. А Оуэн несколько передних, точно не скажу, не до того было. Не меньше трех точно. – Жаль твоего родича, но что поделать. Пуля – дура.- Спецназер помолчал, потом продолжил. – Короче, на твоего свояка, точнее, на вдову, пишем премии за восемь бандитов, на тебя за четырех. На мотоциклах сидели попарно. Передний рулил, задний стрелял. Плюс вдове четыре мота, восемь комплектов оружия-снаряги. Тебе, соответственно, два мота, четыре оружия-снаряги. Бабе скажи, пусть не истерит из-за трофеев, встречаются порой брезгливые. Ей жить на что-то надо, тут бабок получается минимум тысяч на пятнадцать-двадцать. Вам подберем и мотоциклы, и оружие целое, не битое. Мы все едино все сдаем, по описи. – Мужики, все это, конечно, неплохо. Но такую кучу техники мы просто не допрем. – Я почесал затылок. – Сами видите, не на порожнем Камазе едем. – Здравствуйте. – К нам подошла Сайора. – Леша, может, чаю? Извините, у нас сейчас горе, мы не может нормально гостей принять. -Сайора, это наши родственники. – Полушутя, полусерьезно сказал я. – Это Иван Иванов, это Антон Иванов. А это, прошу любить и жаловать, моя жена, Сайора Иванова. – Очень приятно. – Пехотинец внезапно обрел великолепные манеры, коротко поклонился, придерживая левой рукой за спиной автомат, и поцеловал руку засмущавшейся девушке.

Спецназер пожал Сайоре руку. Ну да, ему чтобы, не наклоняясь поцеловать запястье Сайорке, так ей подпрыгнуть придется. Высоченный дядька, точнее, парень лет двадцати пяти, не больше. -Сейчас соберу дастархан. – Улыбнулась довольная Сайора, и исчезла в палатке. Буквально через пять минут на земле около палатке был расстелен коврик, на нем скатерка, где стояли большой термос с еще горячим травяным взваром, кружки, сахарница, порезанный лимончик, сухие хлебцы и пара тарелок с вяленным мясом и сладостями. – Садитесь, кушайте. К сожалению, ничего более серьезного пока не готовили. -Спасибо. – Я коротко поблагодарил супругу, и улыбнулся ей. Знаю, что она обязана это сделать, по узбекскому обычаю, но все равно приятно. – Прошу вас, конечно не гостиная, но тем не менее. – Спасибо. – Спецназер, опираясь на руку пехотинца уселся на коврик. – Хорошая у тебя женушка, Леш, настоящая хозяйка. -На здоровье. Если нужна буду, Леша, я в палатке у тети. – И девушка исчезла в соседней палатке. -Так, насчет трофеев. Не переживай, перевезут до Демидовска минимум. Там расторгуешься. Тут отзвонились-передали, что чисто накрыли базу этих.- Сержант мотнул головой в сторону холмов. – Там в долинке два “Дугласа”, около полусотни охраны, и примерно сотня захваченных машин в огромной пещере. И самое главное – около сотни пленных. Живых. Остальных вывезли на самолетах на ту сторону Меридианного хребта, даже не знаю, будут ли искать. Так что сюда, на нашу стоянку, сейчас вся королевская конница и вся королевская рать спешат. То бишь, и машины будут, и водилы. Фрау полковник смело может себя записывать в величайших следователей Новой Земли. -Живые – это здорово. Мы абордажем наркоторговца брали на “Клото” – в живых одна девочка осталась. – Я грустно покрутил чай в кружке.- А как догадались, что они газом травить будут? – Да эта эсэсовка каждую травинку по пути от Порто-Франко до Аламо обнюхала. На двух стоянках нашла следы слезогонки, и пару пустых гранат от М-79. Вот и высчитала.Кстати, ты знаешь, что тебе десяток этих граников перепадает с трофеями? Из них слезогонкой и пуляли. И к ним любые гранаты в любом оружейной лавке, в любом городишке да на любой вкус, американцы их с десяток разновидностей делают, да и вообще, это стандарт НАТО. Неплохие машинки, кстати. Хоть и времен Вьетнама.- Пехотинец с удовольствием отгрыз хороший кус от сэндвича, и активно заработал челюстями. – Ну, скорее гестаповка. Фрау из Штази, да и сто пудов, она сама из кабинета вылезла только чтобы нам плешь в этом конвое проесть. Наверняка своих полевых загоняла вусмерть. Но в любом случае, она молодец. Леш, мы знаем точно про два больших каравана. С охраной. Сколько пропало малых – узнаем не скоро. Тут особый учет не ведется, мало ли, кто где решил поселиться. Может, свернули к той горушке и городок строят. В таком случае узнают, только когда с гор за солью спустятся. А это зависит от запасов соли. – Спецназер был явно доволен. В принципе, я его понимал. Они сделали свое дело, причем сделали хорошо. – А гранатометики мне подствольники нравятся, причем наши. “Костер” там, а лучше “Обувка”. Я разговаривал с крепкими, спокойными и добродушными парнями, и чувствовал, как из меня уходил жуткий мандраж. Все-таки я свой и среди своих. Но как у меня душа болела из-за Оуена – передать невозможно. Ну не мог я предположить, что так сдружусь с молчаливым и спокойным валлийцем. А теперь его нет. 7день пятого месяца, 23 год , 01:08, воскресенье. Аламо, Тексас. Ну вот, наконец-то я смог растянуться на хорошей кровати после хорошего душа. Полторы недели в полевых условиях – пусть не самый сложный кусок моей жизни, на хлопке покруче бывало, но цивилизация и ее блага – это благодать господня. Три дня мы сидели на той стоянке. Суматоха на ней за эти дни зашкаливала. Учитывая, что караваны не переставали идти, то возле стоянки вырос целый городок. Какой-то предприимчивый американец надумал делать там бизнес, открыл салун, расставил столики под навесами, и торговал выпивкой прямо из дверей микроавтобуса. Проезжавшие мимо шлюхи решили, что место для заработка подходящее, и разбили несколько палаток, куда потянулись клиенты. Вояки сделал на стоянке базу для гражданских, и вывели из бандитской долинки всех пленных, и технику. По словам Антона, командованию РА настолько понравилась та долинка, что они выкупили на какого-то ветерана долинку. Вместе с пещерой и прочим. Теперь там будет официально дом отдыха ПРА, а фактически собираются сделать там оперативную базу. Ну, больно хорошее место. И для аэродрома подскока тоже. Ровненькое место, отличный грунт, который не угрожает опознями. Кроме того, долинка труднодоступна, если не знать пары каньонов. Потому бандиты и не спешили с реализацией машин, что их невозможно было найти с земли, и сложно было засечь с воздуха. Пещера огромна, там танковый батальон разместить можно, с мастерскими. И потому там разместят пару “аннушек”, пару “Ирокезов” ПРА (оказывается, русские купили пару десятков этих простых в управлении, надежных машинок), и взвод-другой легкой пехоты. Мол, бандиты из Латинского союза после потери Угла и удобной дороги из-за гор проявляют недюжинные усилия по налаживанию хоть какой-то тропы из-за гор. Вон, даже не поскупились на два старых, но надежных самолета. Хотя, самолеты тоже сто процентов у кого-то отжали. Французы было очнулись, и попробовали опротестовать, да только сделка уже была завершена. Но наши не стали доводить дело до серьезных разборок, и предложили французам совместное использование долинки. Мол, нам много не надо, на всех места хватит. В общем, когда мы, наконец, уехали с этого клятого места, там уже был городок, и строились дома. Название у городка было веселое, но всем нравилось. Сумбуртаун. Русские смеялись, американцам нравилось звучание, да и перевод тоже нравился. Настоящий хаос, право слово. Но, как мне серьезно сказали Ивановы – городок вполне может выжить. Место неплохое, вода есть, караваны идут. Заправки строить начали, магазины есть, салун есть, бордель есть – для начала вполне неплохой набор. Мне и Нигоре на самом деле притащили шесть мотоциклов. Простые индийские машинки, особо не юзаные. Везет мне на индийскую технику. Нигора хоть и в трауре, но носом крутить не стала. Зато свалила на меня и технику, и оружие. Впрочем, понять ее можно запросто, Раношка до сих пор ночами от испуга кричит, да и Оуэна зовет и ревет. Мне может показалось, но у Нигоры пара седых прядей в волосах появились. Так что в трофеях мотоциклы, восемь гранатометов с парой десятком неиспользованных гранат ( кому здесь нужны слезогонки?), дюжина простых М-4 с горой магазинов, дюжина же разномастных пистолетов ( в основном китайские ТТ, но есть два Тауруса-92, бразильских, и две ” Астры”, испанские. Все пистолеты под люгеровскую девятку, хоть с этим проблем нет. Плюс разгрузки, почти целые, но залитые кровью. Пришлось отстирывать. И дюжина простеньких раций-“моторолл”, дешевеньких ходи-болтаек. Но почти новых. Нигора, кстати, носит пистолет Оуэна. И свой автомат уже не оставляет, он с ней почти постоянно. Мотоциклы загрузили в грузовик, который шел с якобы ценным грузом. Как оказалось, ничего там сверхъестественного не было, обычные грузы для ПРА. Жаль, что не нашлось места для “урала”, так и телепается на буксире. С другой стороны, ничего с ним не будет, тем более, что половину дороги мы уже прошли. Сайора, которая сейчас плещется в ванной и напевает, вела “Делику”. Хорошо, что микроавтобус старой модели, полегче раза в полтора, чем современные. Управляется попроще, да и в салоне кондишен, музыка, все веселее девчонке. Нигора ведет “Ленд Ровер”, а Раношка едет то с Нигорой, то с Сайорой. За ней хвостом идет такой же мелкий мальчуган с матерью, молодой русской женщиной, Еленой Рюминой. Получилось, что Раношку случайно познакомили с Артемкой, и теперь их не разлучить. Болтают о чем-то своем, ходят вместе, за руки держатся. И Нигора, и Елена вздохнули и помолились, хоть так детвора успокоилась. Впрочем, святоша на привалах появлялся, разговаривал с детишками и матерями. Умнейший мужик, я и то заслушивался. И про себя решил, что если этот поп будет в нашем приходе, то помогу строить церковь. Пусть я и маловерующий, но этот дядька стоящий священник. Сегодня, точнее, вчера вечером, по приезду в Аламо был цирк. Настоящий. Наш поп, и здешний предводитель, преподобный Куимби, каким-то образом умудрились снюхаться, начать теологический спор, плавно перетекший в салун, и высосать на двоих две литровые бутылки местного виски, смолотить гору стейков, и выпить несколько литров роскошного кофе. Часов шесть сидели, в конце обнявшись, и что-то втуляли друг другу, уперевшись лбом в лоб собеседника. Мы видели их, когда зашли поужинать, еще не очень поддатых. Вообще, святые отцы не посрамили высокого звания, разошлись хоть и покачиваясь, но на своих двоих. Одним словом, святоши. Но Куимби тут уважают неподдельно. Заметно и по отношению местных, и наших вояк к нему. Набегались мы пополуночи, с Сайорой. Пока машины, трофеи на стоянку поставили, пока устроили в один номер Нигору и Елену с сонными и капризничающими детьми. В конце концов я обоих деток на руках из машины в номер оттащил, по очереди. Женщины вымотались так, что сами едва дошли. Пока поужинали. Пока нашли себе номер. И вот сейчас лежу, и думаю, куда подевалась усталость от увиденного в ванной комнате. Жаль ванна маленькая, вдвоем никак не поместиться. – Леша, ты не спишь еще? – Из ванной, вытирая волосы полотенцем, вышла моя законная супруга. Поглядев на меня, улыбнулась. – Впрочем, вижу что не спишь. И, судя по всему, и мне спать не дашь. – Сайора, ты прямо провидица! – Ухватив девчонку за руку, я завалил ее на постель, чему, впрочем, она ни сколь не возражала. Но долго глупостями мы не занимались. Просто на самом деле здорово вымотались. И потому, скоро заснули. Встали поздно, в двенадцатом часу. Выспались капитально. Впрочем, никаких ограничений по времени сегодня нет, отдыхаем всем караваном. Впрочем, Сайорка решила поспать про запас, и после завтрака снова пошла в номер и завалилась на кровать, демонстративно оттопырив попу. На мои домогательства сказала, что она сейчас зомби, с ней можно делать практически все что угодно, она не возражает. Но переворачиваться не намерена. Не вытерпев издевательства в виде красивой и сонной девчонки, и пару раз сделал-таки. Но Сайора после того, как получила свою толику удовольствия, снова заснула! И потому я решил, что нужно заняться делом, и продать М4, оставив себе одну винтовку и одну Нигоре. Все едино, ни ей, ни мне столько автоматов не нужно. И гранатометы тоже, парочку оставлю, остальное продам. В магазине “Ножи и пушки” молодой паренек осмотрел винтовки, и принял у меня их по четыре сотни. Неплохо, в принципе, четыре тысячи экю. Зарплата почти за полгода, как сказали. Из них тысяча двести мне, две восемьсот Нигоре. Гранатометы ушли подороже на сотню. Еще четыре штуки. Это чисто мои, граники приволокли мне. Почему так не знаю, но так уж получилось. Но пару стреляющих гранатами переломок посвежее я оставил, и купил десяток гранат обычных осколочных, и десяток бронебойных, потратив стоимость практически одного гранатомета. Потренируюсь как раз слезогонками, как приедем на место. Вроде как я должен деньги получить за дюжину бандитов, которых записали на меня и Оуэна, но спецназеры сказали, чтобы я не торопился. Наша доля будет перегнана из перевода Ордена в Демидовске, в Русский промышленный Банк. В принципе, меня это вполне устроит, а Нигора лишний раз про тот короткий бой и слышать не может, потому спихнула на меня все операции с деньгами и трофеями. Пистолеты и мотоциклы решили продать в ПРА. Там вроде как и калибр из основных, и мотоциклы уйти должны подороже. Потом просто побродили по городу. Молодая жена выспалась, и решила немного размять ноги. Посидели в салуне, поделив огромный стейк на двоих, заев его нежной отварной кукурузой, чьи початки светились золотом. А в самый солнцепек опять сбежали в номер, поплескались в душе, и завалились голышом в кровать, решив провести пару тренировок. Раз мы хотим стать папой с мамой, надо в этом активно тренироваться. 11 день пятого месяца, 23 год , 01:08,четверг. Стоянка возле форта-заправки, Американская Конфедерация. – Снова палатка. Леш, как надоела эта дорога! – Проныла моя супруга, снимая с плеча автомат, и проползая под пологом. Легла на надувной матрас, и простонала. – Хочу в нормальный душ. Хочу в мягкую постельку. Хочу, чтобы меня мой муж трахал, я могла стонать и кричать, и никто этого не слышал. Леша, я хочу наш дом! Или отдельную квартиру, по крайней мере! – Приедем в Демидовск, и начнем думать на этот счет. – Я залез в палатку сам, задернул москитку, и положил свой пулемет около стеночки. На ночевки я стал брать с собой “брен”. Может, не очень умно, но он меня выручил однажды, и здорово. Стрелять очередями из “брена” и из

FN-FAL

– очень разные ощущения. Из пулемета легче на порядок. А винтовочка ждет меня в “махиндре”. – Может, для начала студию снимем, однокомнатную. А там поглядим, чем займемся, и где. И мне еще через год в армию идти, к этому времени надо определиться. – Тут я поглядел на высокую грудь моей супруги. – Сайор, слушай, а давай я буду тебя активно любить, а ты только стонать? Ну, примерно как на прошлой стоянке? – Давай. – Согласилась она, снимая с себя шорты и трусики. – Только я сверху! Так мне проще себя контролировать. – И негромко засмеявшись, девчонка толкнула меня в грудь, и так же смеясь, поцеловала. Впрочем, смеяться и целоваться сложно, потому мы занялись только поцелуями, во время которых девчонка оказалась на мне, прекрасным силуэтом вырисовываясь на фоне звездного неба в москитной сетке. И, придерживая руками роскошные волосы, начала плавно двигаться. 12 день пятого месяца, 23 год , 08:16,пятница. Стоянка возле форта-заправки, Американская Конфедерацияю -Когда они наконец закончатся? Уже десять минут идут, и конца-края не видно! – Возмущенно раздалось в рации. Супруга негодует. Мимо нашего каравана нетороливо шло коровье стадо, которое гнали пропыленные ковбои. У мужиков работа адова, по такому солнцепеку коров гонять. Один из погонщиков остановился неподалеку, возле ручья, завел в него свою лошадь, и наклонившись с лошади, умылся. Подождав, когда лошадь напьется, он подъехал к небольшому табунку, сменил коня, и погнал стадо дальше. -Скоро закончится, уже край стада видно. Интересно, для чего тут такие огромные стада? В нем же тысяч пять-шесть коров, я на второй тысяче сбился.- Ответил я, разгоняя пыль. Блин, еще выехать не успели, а уже насквозь пропылен.- Тут же народу столько не наберется, чтобы этих коров продать?