Миссис Келби улыбается мне неподдельной, широкой улыбкой, от души. Улыбка у нее не приклеенная, не искусственная. Хороший знак!

– Здравствуй, Эллисон, – говорит она. – Спасибо, что зашла. Приятно с тобой познакомиться. Садись, и давай поговорим. Заранее прошу прощения, если нас будут постоянно прерывать, но у нас не хватает рабочих рук.

Мы садимся; я скрещиваю ноги, складываю руки на коленях и жду первого вопроса.

– Может, для начала расскажешь о себе? – предлагает миссис Келби.

– Мне двадцать один год, – осторожно начинаю я. – В старших классах я была круглой отличницей, членом Национального общества почета… – Я умолкаю. Мне кажется, что голос у меня визгливый; должно быть, со стороны я выгляжу нелепо. Миссис Келби выжидательно смотрит на меня. Я набираю в грудь побольше воздуха: – Миссис Келби, мне бы очень хотелось у вас работать. В прошлом я совершила несколько ужасных ошибок, которые больше никогда не повторятся. – Я наклоняюсь вперед и смотрю ей в глаза. – Я начинаю новую жизнь и буду вам очень признательна, если вы… – Подбородок у меня дрожит, глаза наполняются слезами. – Если вы дадите мне шанс!

Миссис Келби некоторое время молча смотрит на меня. Невозможно угадать, о чем она думает.

– Знаешь, Эллисон, мне кажется, это пойдет на пользу нам обеим. Олин очень хорошо о тебе отзывается, а мне очень пригодится твоя помощь. – Миссис Келби улыбается, и глаза у нее такие добрые! Давно я не видела ни в ком такой доброты.

Я откашливаюсь, быстро смахиваю слезы.

– Спасибо! – Я вздыхаю с облегчением.

– Вот и отлично, – весело говорит она и встает. – Ты не против приступить к работе послезавтра? Скажем, с девяти утра и где-то до четырех?

Я киваю:

– Да, конечно. Спасибо, спасибо вам огромное! – Я снова протягиваю ей руку, и она без колебания пожимает ее.

– Пожалуйста. Тебе понравится здесь работать. Приходи завтра, познакомишься с моим сынишкой. Его зовут Джошуа.

– С удовольствием. И еще, миссис Келби… – Меня переполняют чувства, и я боюсь снова разреветься. – Постараюсь работать у вас очень хорошо. Вы не пожалеете!

Назад, в «Дом Гертруды», я практически прыгаю на одной ножке. Мне хочется кому-нибудь рассказать о том, как прошло собеседование. Хочется, чтобы кто-то порадовался за меня. Но позвонить я могу только одному человеку – Бринн.

Много лет, еще до того, как меня посадили в тюрьму, мне снится один и тот же сон – очень страшный. Он повторяется снова и снова. И снится мне вовсе не то, что можно представить… не младенцы и реки. Как ни странно, в моем кошмаре повторяется кое-что другое. Во сне я у себя дома, готовлюсь к выпускным экзаменам. Сижу, склонившись над учебниками, и что-то быстро пишу в блокноте, как вдруг звонит будильник. Вот оно! Время! Мне пора на экзамен! Я тщательно складываю в рюкзак учебники и тетради, затачиваю семь мягких карандашей. Карандаши требуются потому, что распознавать ответы будет компьютер. Спокойно подхожу к двери своей комнаты. Я полностью готова, я не сомневаюсь в том, что сдам экзамен на «отлично». Тянусь к дверной ручке… Ручка не поворачивается.

Я снова и снова дергаю, кручу ее – без толку. Меня заперли! В полном ужасе я подбегаю к окну и пытаюсь поднять раму; она тоже не двигается. Грудь сдавливает, как будто из нее вышел весь воздух; я не могу дышать. Мне обязательно надо выбраться из комнаты. Я должна пойти на экзамен! Я колочу в дверь, зову маму, папу, сестру. Пусть кто-нибудь выпустит меня! Снова подбегаю к окну и стучу в него, стараясь привлечь внимание прохожих. Никто ничего не замечает. Я бью в окно сильнее. Пальцы затекают, синеют у меня на глазах. Мне холодно, и я не могу дышать. Я умираю! Мне нужно разбить стекло. В отчаянии я бьюсь в окно головой. Стекло дрожит и трескается. Я чувствую на лбу теплую, влажную кровь. Ничего! Я снова бью головой в окно; стекло трескается чуть больше. Мне не больно; главное – бежать отсюда, остальное не важно. Снова и снова я бьюсь головой в стекло, пока кровь не заливает мне глаза и я не чувствую, как мелкие осколки впиваются в кожу.

Потом я просыпаюсь у себя в комнате или в тюремной камере, вся в поту и дрожа от холода.

Я не сдамся. Ни за что не сдамся! Заставлю Бринн поговорить со мной, чего бы это ни стоило.

Первый учебный день Джошуа начинается с надежд. После похода в школу и знакомства с миссис Лавлейс Джошуа только и говорит что об учебе. Он очень волнуется.

Он долго выбирает, что наденет, и наконец останавливается на простой красной футболке и своих любимых шортах защитного цвета.

– Какой ты красивый! – восклицает Клэр.

Джошуа улыбается и горделиво покачивается с пятки на носок в новых теннисных туфлях.

Клэр немного растерялась, увидев несколько сотен детей, которые ждут у школы, когда зазвенит звонок.

– Организованный хаос, – говорит она и оглядывается на Джошуа. Тот смотрит на толпу как завороженный.

– Ух ты! – бормочет Джонатан. – Что нам делать? Неужели оставим его… отпустим его сюда одного?

– По-моему, можно его проводить, – отвечает Клэр. – Только давай подождем, пока зазвенит звонок и дети разбегутся по классам.