Он вынул ее из кармана – я видела это отчетливо. И совершенно не поняла, почему гранату он держит в левой руке…

…а кольцо с болтающейся чекой – в правой?..

Чиву бросил гранату в нашу сторону. Под ноги Ричардсону и мне. Она смешно катилась по полу, словно не настоящая. Помню, как отлетела скоба, издав короткое «дзинь».

Специальный агент Ричардсон успел толкнуть меня на пол, за кресло.

А затем наступил ад.

Ослепительная вспышка разорвала салон, будто посреди него открылся портал в иное измерение – для желающих отправиться к Богу. Грохота я не слышала, потому что уши заложило моментально и кардинально.

Самолет содрогнулся, словно наткнулся на стену. Яростный поток воздуха ударил мне в спину. Голова взорвалась болью, а в животе резануло. Воздух в груди расширился и стремительно покинул легкие.

Вот она – взрывная декомпрессия. Резкое, почти мгновенное уменьшение давления. Много читала про нее, покрываясь мурашками и надеясь, что не доведется испытать.

Самолет резко накренился, стало ясно, что он со страшной силой мчится вниз. Пилотам его не выровнять. По крайней мере, уж точно – не в этой жизни.

Откуда-то сверху вывалились кислородные маски. Знаю, что у меня есть пятнадцать-двадцать секунд, чтобы надеть одну из них. Иначе потеряю сознание и…

Салон трясло и вертело. Когда вспышка померкла, а сконденсировавшийся в воздухе пар рассеялся, стало очевидно, что если и понадобится мне кислородная маска, то исключительно для того, чтобы продлить мучения.

Взрыв разорвал корпус самолета, образовав по правому борту огромное серповидное отверстие от пола до потолка. И это были еще цветочки. От концов рваной дыры продолжали расходиться две опасные трещины, охватывая салон по окружности. Они делались больше с каждым рывком самолета. Вдобавок увеличивался крен, вызывая удивительное состояние невесомости.

Интересно, может, для любителей. Лично меня тут же вытошнило желчью.

Суперагент Ричардсон, к несчастью, оказался слишком близко к пробоине. Его всосало мигом. Руки и ноги какое-то мгновение торчали из отверстия, а потом исчезли. Хотя, почему – к несчастью? Здесь не разберешь, кому повезло больше.

Второго агента и пилота я уже не видела. Они потерялись в темноте дальнего конца салона. Чиву летал в невесомости парой метров ниже серповидной пробоины. Когда его перевернуло, я увидела на лице этого идиота благостное выражение.

Не знаю, что на меня нашло в тот момент. Нужно было готовиться к смерти. Только большие оптимисты могли фантазировать в нашей ситуации на тему спасения. А меня мучил вопрос…

– Что такое мертвая вода? – закричала я румыну.

Чиву мерзко улыбнулся, обнажив желтые щербатые зубы. Салон вокруг него трясся, словно в припадке. Воздух ревел.

Румын выдал фразу, из которой я расслышала только обрывки:

– Читай легенду… отрок Ганеша…

А потом салон разломился. На две части.

В одной осталась я. В другой – все остальные.

Их соединяли теперь только пучки кабелей, тянувшихся от хвоста к кабине пилота. Я надеялась, что эта связка не даст самолету развалиться, но кабели начали лопаться, словно нити.

И неизбежное наступило.

По глазам резануло ослепительное голубое небо. Массив носовой части с крыльями стал стремительно удаляться от меня. Чиву некоторое время болтался в срезе фюзеляжа, а потом, как кукла, улетел куда-то вверх.

А может, вниз. Все перемешалось. Хвост, в котором я осталась, тоже вертело, как…

Контуры падающей передней части самолета начали расплываться. Воздух был настолько разрежен, что зрение тут же подсело, как при близорукости. Хорошенькое дело!

Я вырвала кислородную маску вместе с небольшой емкостью химического генератора, выдернула чеку, как предписывает инструкция – всегда в самолетах читаю инструкции, – и вдохнула живительного кислорода. Отбросила все в сторону, потому что увидела тот ярко-красный матерчатый тюк, который вывалился на меня из шкафчика раньше. Он плавал парой метров выше. Я вдруг поняла, что это такое.

Парашют, черт возьми!

Оглушающий рев терзал измученные барабанные перепонки. Я оттолкнулась от стенки салона и крепко вцепилась в брезентовую ткань ранца.

И очень вовремя!

Хвостовую часть фюзеляжа, в которой я болталась, перевернуло. Меня выбросило за ее пределы. Навстречу тысячам метров пронзительной пустоты.

Потоки воздуха тут же подхватили мое тело, словно невидимые призраки. Начали крутить и мять, рвали волосы на голове. Холод продрал до костей, ледяные бритвы безжалостно резали щеки.