– Алена, раз уж мы оказались здесь…

Голос Эрикссона был непривычно тверд. Видимо, он уже знал, куда отправится после смерти. Небось в Вальхалле местечко забронировал. А я еще не готова умереть. Не думала об этом с утра. И религию подходящую не подобрала.

– Раз уж мы оказались здесь…

– Не продолжайте! И слушать не хочу!

– Вы только посмотрите на это! – призвал он и перевел луч фонаря на одну из стен.

Я хотела что-то сказать наперекор – едкое и весомое, – но слова замерли на устах. Перед глазами открылась живописная стена. От пола до потолка ледяную поверхность покрывали резные орнаменты и узоры. Кое-где в них вплетались людские фигурки – корявые и угловатые, типично скандинавские. В душе родилось восхищение при виде старательной и кропотливой работы, затраченной на изготовление ледяных рельефов. И трепет охватил от осознания их уникальной древности.

– И это чудо мы теряем! – с клокотанием в горле произнес Эрикссон.

Оказывается, он больше думал о том, что человечество лишится художественного айсберга!

– Эрикссон! – с укором сказал а я. – Мы погребены в вашем чуде! Это наш склеп!

Он посмотрел на меня непонимающе:

– Если вы не хотите фотографировать стену, я сделаю это сам. Дайте фотоаппарат.

Я не доверила ему свой фотоаппарат. Назло стала сама фотографировать рельефы. Скрученные ветви, уточек и лошадей, сложные веревочные узлы… Отдельно сняла примечательную стелу с изображением эпизодов: битва, поход, еще что-то – не успела разглядеть. Израсходовала половину пленки.

Пока я упражнялась в художественной съемке, мой напарник по склепу высветил фонарем приличных размеров вертикальную расщелину в стене. Конец ее терялся в темноте, расстояние между краями позволяло протиснуться человеку. Она была явно природного происхождения – тем не менее по краям украшена точеными фигурками бегущих волков.

– Это выход! – радостно воскликнул археолог, приближаясь к расщелине.

– Мне такие дырки в стенах не нравятся совершенно, – заявила я, держа перед собой аппарат, словно при случае рассчитывала им защититься. – Обычно в них таятся разные гадости. Я с такими штуками сталкивалась.

Маленький археолог был уже возле отверстия. Посветил внутрь.

– Проход свободен… – осторожно произнес он. – Вроде нет никаких гадостей.

Я спрятала фотоаппарат за спину, наклонилась и попыталась вырвать топор из рук мертвого викинга. Думала, что с топором буду чувствовать себя увереннее. Но древний черенок навечно примерз к ладоням заледеневшего покойника. Пришлось оставить попытки. Перешагнула через бородатого дровосека и подошла к Эрикссону.

А моего напарника так и тянуло на новые приключения. Просунул голову в расщелину, и ногу поднял, чтобы ступить…

Я вытащила его за шиворот. Скоро отработаю прием до автоматизма – так часто швед сует голову куда не нужно. Зря я его с собой взяла! Если бы не он, сейчас уже сидела бы в каюте «Мёльде» и с наслаждением потягивала горяченный кофе. Вместо этого – мерзну здесь в тонкой маечке и шортах! И не ведаю, как выбраться из ледового желудка. Может, в самом деле эта расщелина куда-нибудь выведет?

Айсберг вздрогнул от нового удара. Пол покачнулся, сверху посыпались снег и ледовая крошка. Как бы и этот проход не закрылся.

– Отпустите меня! – потребовал Эрикссон, и я обнаружила, что все еще держу его за шиворот, а сама заглядываю в расщелину. – Отпустите… чего смотреть! Нужно идти туда!.. Другого пути все равно нет.

– Тот, кто оставил замороженного охранника, наверняка позаботился и о более действенных средствах защиты. Вопрос – каковы они?

С виду проход через расщелину казался безобидным. Гладкий пол, покрытый крупой инея, шалашиком сходившиеся кверху стены… Не видно, правда, конца, а в остальном – ничего особенного.

Я сняла с пояса крюк потяжелее и бросила вперед.

Блестящая железяка поскакала по полу, наполнив ледяную пещеру мелодичным звоном. Сама же я замерла. Ничего не произошло. Спрятанные топоры не выпрыгнули из стен, рассекая воздух, свод не обрушился.

Может, я и в самом деле слишком осторожничаю?

Поставила на пол ногу. «Когти» с хрустом вонзились в лед. Перенесла на эту ногу вес тела.

В тот же миг пол под моей пятой провалился. Словно я наступила на хрупкое стекло. Рухнул целый участок размером с пару квадратных метров. Осколки посыпались в пропасть, зазвенели, разбиваясь об острые, ледяные пики, торчавшие глубоко внизу.

– Это называется ловушка, доктор Эрикссон, – сказала я, когда грохот утих.

Марк нервно сглотнул:

– Но ведь дорога есть?

– Она с сюрпризами, – объяснила я. – Охотники за тайнами, вроде вас, должны остаться в этой яме с распоротыми животами. Но нам придется туда идти, потому что идти, собственно, больше некуда.

– Как же мы пойдем? – спросил Эрикссон, боязливо заглядывая в провал с ледяными кольями.

Буря за стенами разыгралась нешуточная. Айсберг раскачивался, оглушительно скрипел и трещал. Изредка – по моим предположениям – от тела горы откалывались льдины. В эти моменты казалось, будто кто-то палит из охотничьей двустволки. До нас разрушения пока не добрались. Только заваленный лаз напоминал о том, что ждет впереди. Требовалось поторопиться.