Внезапно ее осенило, что она могла бы уклониться от правды, но не сумела придумать никакой более или менее правдоподобной лжи. Кейт сделала глубокий вдох.

— Да. Мистер Блэкшир.

Ви, до сих пор сидевшая, медленно сползла на подушки. Когда были маленькими, они спали в одной постели. И теперь знакомое присутствие сестры, ее широко расставленные локти действовали успокаивающе.

— От него я такого не ожидала. — Несмотря на значение слов, ее тон уже не был таким уже недоверчивым, хотя теперь в нем появились нотки удивления, граничащие со страхом. — Он всегда вел себя у нас как образец чести и уважения. Мне бы никогда не пришло в голову, что он способен воспользоваться доверием леди в своих низменных интересах.

— Он не воспользовался. Это было не совсем так. — Объяснение застряло у Кейт в горле. Ей пришлось сглотнуть, чтобы начать заново: — Он не такой. Он не воспользовался.

— Я не понимаю. Тебя поцеловал мистер Блэкшир?

— Да. Но он не должен был этого делать. Он сам в этом признался. Он ничего такого заранее не планировал. Просто отвел меня в сторону, чтобы поговорить кое о чем с глазу на глаз, и нас чуть не обнаружили. Иначе случился бы скандал. И этот страх, что нас увидят… а потом облегчение, что опасность миновала… — Слова были бессильны передать то, что они пережили. — Я дрожала и была на грани обморока. Он подхватил меня под локти, чтобы поддержать, когда у меня подогнулись колени. И тогда мы оказались совсем близко друг от друга. И было темно.

— Он отвел тебя в сторону, чтобы поговорить с глазу на глаз в темноте? — поинтересовалась Виола, как одержимый барристер, ухватившийся за подробности, подтверждавшие самые мрачные предположения.

— Он ничего такого не замышлял, — ответила Кейт, как самый упрямый свидетель, упорно повторяющий одну и ту же версию, потому что она и есть правда. — Я уверена в этом до глубины души.

Возникла короткая пауза, в течение которой Виола размышляла над убежденностью сестры и, возможно, анализировала собственный опыт общения с мистером Блэкширом для сбора дополнительных доказательств. Наконец она бросила все на одну чашу весов, оставив на другой голый факт его проступка.

— Очень хорошо, но это его не извиняет. Поддаться страсти в силу возникающих обстоятельств, возможно, не так подло, как действовать по заранее обдуманному плану, но все равно возмутительно. Я не могу уважать человека, который до такой степени не в состоянии владеть собой, что навязывает леди свои знаки внимания, даже если оскорбление ограничивается поцелуем.

— Виола. — В ее признании настал решающий момент. Шаг в глубину. И все же Кейт ощутила странное спокойствие. — Не было никакого оскорбления. И он мне ничего не навязывал. Если его поведение возмутительно, то и мое тоже.

— Я тебя не понимаю. — Ви повернулась на бок, как будто могла в темноте разглядеть сестру.

— Я хотела, чтобы он поцеловал меня. Сомневаюсь, чтобы он позволил себе это, если бы не почувствовал, что я этого хочу. И я не остановила его ни вначале, ни потом. Он первый остановился и сказал, что мы не должны были этого делать.

— Кейт! — Голос Ви взвился возмущенным шепотом, и она приподнялась на локте. — Ты влюбилась в него?

— Трудно сказать. Мы давно его знаем. Наверно, если бы я могла в него по-настоящему влюбиться, то не ждала бы столько времени.

Она и сама спрашивала себя об этом в карете леди Харрингдон, когда ехала домой.

— Да, это непохоже на то… когда люди влюбляются. — Вздох матраса подтвердил, что Виола снова легла на подушки. — Папа говорит, что когда впервые увидел маму, то его словно молния пронзила.

— Да. — Так, во всяком случае, рассказывают о том, как возникает любовь. — Но у нее все обстояло иначе.

— Нет. Она полюбила его, когда узнала. — Сестры так часто слышали эту историю, что могли бы пересказать слово в слово. — Но это заняло несколько недель или месяцев, самое большее. А ты знаешь мистера Блэкшира гораздо дольше.

— Вот видишь? Так что о любви говорить не приходится. К тому же, будь я влюблена, разве стала бы сомневаться в этом?

Над этим вопросом больше всего она ломала голову, когда пришла к выводу, что не влюблена. «Потому что я распутная», — пришел в голову первый постыдный ответ, самоосуждение, постигшее ее, едва ступила на террасу, возвращаясь в бальный зал.

Однако чем больше Кейт рассуждала на эту тему, тем менее убедительным представлялся ей этот ответ. Да и ее сестру подобное заявление вряд ли удовлетворит. Она потребует доказательств и подробностей.

— Я начинаю думать, Виола, что в наших познаниях о любви имеются существенные пробелы. — Распутное поведение? Возможно. В этом содержится часть правды. — Я всегда считала, что целовать — это удел мужчины, а удел женщины — позволить ему это или отказать. Мужчина ищет благосклонности женщины, а женщина идет навстречу, порой ради любви. Но никто мне никогда не говорил, что у меня может возникнуть желание целоваться ради самого поцелуя. Теперь не знаю, что и думать.

Кейт почти услышала, как ее сестра задумалась над этой неожиданной мыслью.