В нескольких метрах от них из сугроба вынырнула огромная тварь. Она на миг зависла в воздухе и нырнула обратно в сугроб. Черная шерсть блеснула при свете дня. Калинин судорожно сглотнул.

— Дельфин, твою мать! — произнес старшина и прикрикнул на Калинина: — Да забирайся же, ротный!

Алексей схватил веревку и, подпрыгнув, уперся ногами в ствол. Карабкаться таким способом было неимоверно сложно. Нужно иметь сильные руки и спину, а физическая подготовка недавнего студента МГУ оставляла желать лучшего.

Ермолаев помогал ему, подтягивая веревку. Алексей медленно поднимался, считая каждый пройденный сантиметр. И вот наконец он оказался на суку. Штолль подвинулся, уступая место. Калинин посмотрел вниз.

Сразу несколько тварей выпрыгивали из сугробов вокруг старшины.

— Семен! — закричал ему Ермолаев. — Лезь скорее!

Огромный крот, наверное, самый крупный из всех, выбрался из сугроба и по-пластунски пополз к ногам Семена Владимировича.

— Вот тварь! — пробормотал старшина и подпрыгнул, ухватившись за веревку.

Он сделал несколько перехватов, подтягиваясь только на руках. Под ним из снега появился новый крот, попытался схватить старшину за ноги, но промахнулся и ударился слепой головой о дерево.

Семен Владимирович замер, раскачиваясь на веревке, лицо побагровело от напряжения. Затем уперся пятками в ствол, собираясь снова подтянуться, и…

Верёвка неожиданно лопнула.

Калинин и Ермолаев закричали.

Старшина упал между двух горбатых спин, глубоко провалившись в снег.

Твари вздрогнули. Неуклюже начали поворачиваться. Широкие ноздри зашевелились, уловив запах человечины. Не теряя времени, старшина вскочил.

— Держите меня за ноги! — воскликнул Алексей и опрокинулся вниз так быстро, что сидевшие на ветке едва успели подхватить его.

Он повис головой вниз. Старшина вскинул руки, но не смог дотянуться даже до кончиков его пальцев.

— Прыгай! — кричал Алексей. Вверху, едва удерживая ноги лейтенанта, пыхтели Ермолаев и Штолль.

Семен Владимирович подпрыгнул, но снег под его ногами был настолько рыхлым, что прыжок получился неловким.

— Ну, давай же! — жалобно просил Алексей, отпихивая от лица опостылевшую гранатную сумку. Он проклял тот день, когда выпросил ее у штабного порученца. Как только всё закончится, нужно отдать гранаты Ермолаеву.

Вместо того чтобы предпринять новую попытку и добраться до протянутых к нему рук, старшина вдруг отпрыгнул в сторону. Алексей не понял его поступка, но в следующее мгновение темная тварь, выставив длинные когти, пролетела над местом, где только что находился старшина.

Сугробные кроты вертелись, извивались, сталкивались друг с другом. Спотыкаясь в снежном месиве, старшина вернулся под ветвь, на которой висел Калинин. Он вновь подпрыгнул и снова не достал. Лишь коснулся кончиками пальцев ладоней Алексея и упал в снег.

— Старшина! — предостерегающе крикнул Ермолаев.

Алексей поднял голову. Прямая линия стремительно прочерчивала сугробы; она должна была окончиться на том месте, где лежал Семен Владимирович.

Он стал подниматься, но в сыпучем снегу это получилось с трудом.

Сугробная тварь неслась на всех парах, и вот уже из взрыхляющегося снега показался темный горб. Алексей с отчаянием видел, что Семену не избежать столкновения с кротом.

Старшина вскинул руки.

Сугробный крот врезался в него.

Туча снега взвилась в воздух.

Каким-то непостижимым образом старшина оттолкнулся от морды твари, поднявшись на те жалкие сантиметры, которых ему не хватало, чтобы дотянуться до Алексея. Он обхватил запястья лейтенанта. Калинин крепко сжал руки Семена и почувствовал, как Ермолаев и Штолль быстро поднимают их.

Что-то хрустнуло.

— Аккуратнее! — раздался крик Ермолаева. Толстый сук, на который всей тяжестью навалились уже четверо, треснул у основания.

— Быстрее! — выдавил из себя Калинин, наблюдая, как сугробные твари беснуются внизу. Ермолаев и Штолль продолжали их поднимать. Основание сука вновь затрещало.

— Забрался! — сообщил старшина, закинув ноги на соседнюю ветвь.

Калинин отпустил его. Ермолаев мигом втянул Алексея. В следующие секунды им пришлось перелезть с ненадежной опоры на другие ветки. Последним перебрался Штолль. От толчка сук хрустнул со звуком выстрела и обломился, гигантская мохнатая лапа опрокинулась вниз… Но немца на ней уже не было.

Они замерли на разных частях дерева. Алексей лежал на толстом суку, обхватив его и крепко прижавшись грудью. Рядом с ним Штолль держался за ствол. Чуть выше, почти над головами, стоял Ермолаев. Старшина сидел на корточках с другой стороны дерева и глядел вниз. А внизу происходило что-то несусветное.