В XVIII в. скиты, в том числе и Нило–Сорская пустынь, были, как правило, местом ссылки, куда на исправление посылали монахов за «неблагочинное и нетрезвенное поведение» (РГАДА. Ф. 1441. Оп. 3. Ед. хр. № 878 — О переводе в Нило–Сорскую пустынь монаха Моисея за кражу вешей у наместника и побег из монастыря (1799 г.); ГАВО. Ф. 1147. Оп. 2. Ед. хр. № 1444 — О ссылке в Нило–Сорскую пустынь монаха за пьянство (1797 г.).

В 1798–1805 гг монашескую жизнь в Нило–Сорском скиту пытался восстановить благочинный белозерских монастырей, игумен Кирилло–Новоезерского монастыря Феофан (Соколов), но безуспешно [595] . В 30–х гг. XIX в. начинается новая история Нило–Сорской пустыни, но уже как общежительного монастыря.

Древний тропарь Нилу Сорскому отметил особую избранность, талант преподобного Нила: «Слава Избравшему тя в Руссии отшельником устава изрядна; слава Укрепльшему тя в пустыни» [596] .

Избирая для себя наиболее удобную форму монашеской жизни, Нил Сорский основывался на личном опыте и на глубоком знании традиций. В житийных сборниках преподобного Нила Сорского представлены жития святых — основателей различных форм монашеской жизни. Здесь — жития египетских отшельников: Павла Фивейского и Антония Великого, скитского подвижника Арсения Великого, устроителей палестинских лавр: Илариона Великого, преподобного Харитона, Саввы Освященного, Евфимия Великого и его учеников — Кириака Отшельника и Иоанна Мольчальника, основателей общих житий: в Египте — Пахомия Великого, в Палестине — Феодосия Великого, на Афоне — Афанасия Афонского.

История Нило–Сорского скита позволяет охарактеризовать деятельность Нила Сорского как устроителя редкой для Руси XV в. формы монашеского жития — скитской. Однако, являясь новатором в деле распространения на Руси скитского жития, Нил Сорский был сугубым консерватором по отношению к самой этой форме монашеской общины. Сравнение Нилова скита с древними скитами и лаврами показывает их полную тождественность. Устраивая жизнь своего скита, Нил Сорский строго следовал всем принципам и традициям древнего скитского жития. Нило–Сорскую пустынь можно назвать классическим скитом по типу ранних скитов Египта, Афона, Палестины. И в этом Нилов скит — уникальное явление в истории русского монашества XVI–XVIII вв.

Однако не следует противопоставлять Нило–Сорский скит и русские киновии как две разные традиции: древнего пустынножительства и русского монашества. Особенности Нило–Сорского скита, отличающие его от общежительных монастырей, относятся к общим отличиям скита и киновий, которые существовали и в древности. Скитский путь являлся не только средним, «золотым» путем, но и более высокой ступенью монашеского делания, чем киновия. Поэтому Нил Сорский не предлагал скитскую реформу всего русского монашества. Само же возникновение Нило–Сорского скита в конце XV в. и его длительное существование именно как монастыря скитского типа говорит о том, что русское монашество оказалось способным воспринять те классические традиции «умного делания» и скитского жития, единственным хранителем которых в это время оставался Афон.

Проведенное в монографии изучение агиографических сборников Нила Сорского, новых документов по истории Нило–Сорского скита выявляет существенные дополнения к тому, что было известно о Ниле Сорском и его учении в контексте истории русского монашества.

Содержательный анализ агиографических сборников старца Нила показал, что жития древних святых были для Нила Сорского не просто назидательным чтением, но своего рода руководством к действию. Многие поступки Нила Сорского обусловлены тем, что так в похожих ситуациях поступали древние святые. Нил Сорский, несомненно, был творческой личностью, однако его творчество имело традиционный характер. И в этом сочетании традиционности и неустанной творческой работы не было противоречия. Такова особенность христианского мировоззрения вообще. Стремление уподобиться Спасителю требует от человека максимальной мобилизации всех его духовных сил и творческих способностей. В личности Нила Сорского русское Средневековье достигло почти идеального совершенства определенного социально–психологического типа.

Изучение характера поправок, внесенных старцем Нилом в житийные тексты, проведенного им отбора житий, их редакции и списков показало коренную черту его мировоззрения — неустанную заботу о догматической целостности Церкви, тщательном сохранении апостольских и святоотеческих «преданий».

Само содержание житий, выбранных для сборников, свидетельствует о том, что состояние Русской Церкви в конце XV в., еретические «сомнения и шатания» вызывали у Нила Сорского глубокую обеспокоенность. Нил Сорский был не просто подвижником, уединившимся в «пустыни», он являлся высоким авторитетом для великого князя и иерархов церкви — современники называли его «великим старцем». При всей монашеской скромности старец Нил хорошо понимал свое значение. Он ощущал личную ответственность за определение позиции Церкви в трудное для нее время. Борьба с ересью была актуальным вопросом русской церковной жизни конца XV в. Догматы о Боговоплощении и иконопочитании, утвержденные на IV и VII Вселенских соборах, их формула и доказательства вновь потребовали своего богословского обоснования в русских условиях XV в. Такое обоснование, в доступной и выразительной форме, содержалось в житиях святых, которые Нил Сорский переписывал в свои сборники.

Эти жития показывали примеры твердости в защите своей веры, сообщали сведения об основных событиях истории Вселенской Церкви. Работая с текстами житий, преподобный Нил всегда был предельно точен там, где речь шла об определении веры: он заменял неверно употребленные слова, добавлял уточняющие определения. Старец Нил сыграл важную роль в общецерковной борьбе с ересью. Он не только принял участие в составлении «Просветителя», причем его наиболее острой полемической части, но и составил, откорректировал житийные сборники актуального содержания, которые разошлись по русским монастырям. Здесь они использовались не только для келейного чтения, но и во время церковных богослужений.

Изучение содержания житий из агиографических сборников преподобного Нила позволило также увидеть, как складывалась уникальная система взглядов старца Нила на проблемы монашеского нестяжания. В сборниках Нила Сорского подобраны жития, которые можно условно разделить на две группы: они показывают две традиции монастырской нестяжательной жизни, одинаково достойные подражания. В одних житиях мы находим описания монастырей, расположенных в пустыни, где монахи проводят жизнь почти отшельническую, они не принимают ничего (или только самое необходимое) от мира, приходящим к ним стремятся оказать милостыню прежде всего духовную и поэтому полностью отстранены от «мирских попечений». И даже духовная милостыня, подаваемая миру, иногда тяготит подвижников, жаждущих безмолвия.