И все же, несмотря ни на что, я буду благодарна Стасу за те годы, которые мы провели вместе. Я благодарна ему за надежду, пусть даже не оправданную. Я даже благодарна ему за то, что полностью разрушена и практически убита…

С тех самых пор, как я стала зваться Надеждой, мое сердце опустело… Я уже забыла, что можно смотреть на мир с радостью. Несмотря на то, что мое сердце пусто, оно иногда так страшно болит… Так сильно, что иногда хочется пустить пулю прямо в грудь. Только бы оно перестало болеть.

Странно, любовь разбила мне сердце, но, несмотря на это, любовь жива. Столько лет любить с такой самоотдачей… Мне до сих пор хочется плакать в тот момент, когда я вспоминаю ЕГО руки и ЕГО губы… Я готова отдать слишком многое, даже собственную гордость, чтобы на несколько минут почувствовать ЕГО рядом с собой…

Я думала, что начала новую жизнь, но не думала, что буду смотреть на эту жизнь потухшими глазами. Я устала. Просто устала…

Я столько сделала для НЕГО. Я даже стала моложе, но когда увидела свадебные фотографии, поняла, что ЕМУ это совсем не нужно. В очередной раз мое самопожертвование не оценили…

Не думаю, что в моей жизни когда-нибудь появится близкий человек. Слишком уж печален прошлый опыт. Он не позволит безоговорочно довериться мужчине. Слишком сильна еще эмоциональная зависимость от того, кого я люблю…

Странная особенность человека – испытывать надежду даже тогда, когда кажется, что ее уже не осталось. Сколько еще можно надеяться? Месяц? Год? Всю жизнь? Говорят, что срок зависит от степени уважения к себе. Не знаю… Я бы не смогла сказать, что я себя не уважаю, просто я попала в сети любви, и от этой любви иногда плавится мой мозг. Очень хочется себя пожалеть, поплакать над собственной доверчивостью, посмотрев с ужасом на то, как сквозь пальцы медленно, но верно просачивается надежда…

Мне было легче существовать в образе Ольги, потому что она – это я. Когда ей было трудно и больно, ее всегда спасала всепоглощающая любовь к себе. Она понимала, что нужно любить себя, и ей была по-настоящему близка роль сильной стервы, а не честнейшей влюбленной идиотки.

– Послушай, хватит реветь. Терпеть не могу женские слезы. Где здесь колодец, в который, как ты утверждаешь, Марат бросил тела своих убитых приятелей?

– Где-то за домом.

– Может, ты все-таки покажешь?

– А я откуда знаю? Я вообще на улицу не выходила. Меня сюда прямо в чемодане из отеля привезли. Что ты разговариваешь со мной, как с хозяйкой дома? Я здесь просто проездом, – съязвила я.

– Тогда уйди с порога. Я хочу сам посмотреть.

Я отошла в сторону, Степан вышел на улицу и через пару минут вернулся.

– Да уж… – только и мог сказать он.

– Мне показалось, что это его друзья, но он сказал, что, когда есть деньги, друзья не нужны, – словно в бреду произнесла я и вновь почувствовала, как заболел затылок. – Он их прикончил в момент… Я даже не успела опомниться.

– А тебя он почему оставил?

– А какой смысл? Без меня ему не снять деньги с моего счета.

– Марат совсем с катушек слетел? Это точно он тех троих убил?

– Ну не я же!

– А почему я, собственно, должен тебе верить?

– Неужели ты поверишь, что я сама троих шлепнула и по одному в колодец перетащила… Вообще-то я сегодня первый день как из клиники вышла. У меня перед глазами все плывет и организм сильно ослаблен… Мне только трупы осталось таскать…

– Тоже верно. А почему он был голый, когда я пришел?

– Он хотел меня изнасиловать, – произнесла я безжизненно. – Почему бы не попользоваться, если есть такая возможность? Вот он разделся для того, чтобы продемонстрировать мне свое могучее орудие пыток. Так что ты появился вовремя.

– А если бы я не пришел?

– Если бы ты не пришел, мне бы пришлось огреть его бутылкой по голове или разбить о его голову стул.

– Неплохо для обессиленной женщины, которая первый день как вышла из клиники.

Увидев, как Степан достает из кармана перчатки, я насторожилась, вытерла слезы и тихо спросила:

– Что ты делаешь?

– Хоть ты и посторонний мне человек, но мне хочется тебе помочь, – глухо сказал Степан. – Если попадешь в лапы полиции, то и представить себе не можешь, что с тобой будет.

– Надеюсь, ты не станешь вызывать полицию и показывать на меня пальцем, – испуганно произнесла я.

– Нет, я органам правопорядка никогда не помогал и помогать не буду.