— Давай сначала посмотрим дома.

— Очень хорошо. Я только гляну, есть ли для меня письмо или записка от мистера Торнтона — он ведь обещал мне сообщить все, что узнает об этих домах, — и мы отправимся. Мы поедем в кебе — так мы не потеряемся и не опоздаем на сегодняшний поезд.

Писем для мистера Хейла не было. Они отправились на поиски дома. Тридцать фунтов в год — это все, что они могли предложить в качестве арендной платы, но в Хэмпшире за те же деньги можно было найти просторный дом с прелестным садом. Здесь даже скромная квартира с двумя гостиными и четырьмя спальнями оказалась им не по карману. Они осмотрели все дома из списка, но так и не смогли подобрать ничего подходящего. Отец и дочь с тревогой посмотрели друг на друга.

— Я думаю, нам стоит еще раз посмотреть второй дом. Тот, что в Крэмптоне, в пригороде. Где три гостиные. Помнишь, как мы смеялись над тем, что там при трех гостиных всего лишь три спальни? Но я уже все распланировала. Передняя комната внизу будет твоим кабинетом и нашей столовой — бедный папа! — поскольку мы решили, что для мамы нужно отвести самую лучшую гостиную. А та комната наверху, с ужасными голубыми и розовыми обоями и тяжелым карнизом, окнами выходит на прелестную равнину с излучиной реки или, может быть, канала. Я могла бы взять себе маленькую дальнюю спальню на втором этаже, над кухней, а вы с мамой — комнату за гостиной, а тот чулан под мансардой послужит вам прекрасной гардеробной.

— А Диксон и прислуга в помощь по хозяйству?

— О, подожди минуту. Я потрясена, обнаружив в себе талант к управлению. Диксон придется жить… Дай подумать… Позади гостиной. Я думаю, ей понравится — она так много ворчала по поводу лестниц в Хестоне. А у служанки будет та мансарда на чердаке над вашей с мамой спальней. Ну как?

— Смею сказать, да будет так. Но обои… Что за вкус! Обезобразить дом такими расцветками и такими тяжелыми карнизами!

— Не беспокойся, папа! Конечно, ты можешь уговорить хозяина поменять обои в одной или двух комнатах — в гостиной и вашей спальне, — поскольку мама будет проводить там много времени. А твои книжные полки скроют большую часть этих безвкусных обоев в кабинете.

— Ты думаешь, так будет лучше? Если так, мне лучше пойти и навестить этого мистера Донкина, чье имя упомянуто в объявлении. Я провожу тебя обратно в гостиницу, где ты сможешь заказать ланч и отдохнуть, а ко времени, когда все будет готово, я вернусь. Надеюсь, мы сможем заменить обои.

Маргарет тоже на это надеялась, хотя и ничего не сказала. Она никогда не сталкивалась с людьми, предпочитавшими безвкусные украшения строгости и простоте, которые сами по себе являются лучшим воплощением элегантности.

Отец проводил ее до входа в гостиницу и, оставив у лестницы, направился искать хозяина дома, который они присмотрели. Только Маргарет собралась войти в свою комнату, как услышала торопливые шаги посыльного.

— Прошу прощения, мэм. Джентльмен так быстро ушел, что у меня не было времени сообщить ему. Мистер Торнтон пришел сразу же после вашего ухода, и я передал ему, что вы вернетесь через час. Пять минут назад он пришел снова, сообщив, что подождет мистера Хейла. Сейчас он в вашей комнате, мэм.

— Спасибо. Мой отец скоро вернется, и вы сможете ему сообщить.

Маргарет открыла дверь и вошла, стройная, отважная и величавая, как обычно. Она не почувствовала неловкости — она успела привыкнуть к обществу в Лондоне. В комнате находился человек, пришедший по делу к ее отцу, и, так как он проявил любезность, она была расположена оказать ему в полной мере вежливый прием. Мистер Торнтон был намного больше удивлен и смущен, чем она. Вместо скромного священника средних лет вошла молодая девушка, она держалась смело и с достоинством, так отличавшим ее от женщин, с которыми ему до сих пор доводилось иметь дело. Ее одежда была простой: шляпка из лучшей соломки, украшенная белой лентой; темное шелковое платье без каких-либо украшений и оборок; большая индийская шаль, ниспадавшая с ее плеч длинными тяжелыми складками, словно мантия с плеч императрицы. Он не сразу понял, кто она такая, встретив прямой, невозмутимый взгляд и почувствовав, что его присутствие не произвело на нее особого впечатления и не вызвало удивления на прекрасном, цвета слоновой кости лице. Он слышал, что у мистера Хейла есть дочь, но думал, что речь идет о маленькой девочке.

— Мистер Торнтон, я полагаю! — сказала Маргарет после небольшой паузы, во время которой он так и не проронил ни слова от неожиданности. — Присаживайтесь. Мой отец проводил меня до дверей не более минуты назад, но, к сожалению, ему не сказали, что вы здесь, и он ушел по делам. Но он вернется почти тотчас же. Я сожалею, что вам пришлось прийти дважды.

Мистер Торнтон привык распоряжаться, но эта девушка, казалось, мгновенно приобрела над ним какую-то власть. До того как она появилась, он был сильно раздражен потерей драгоценного времени, но теперь покорно сел, подчиняясь ее просьбе.

— Вы знаете, куда направился мистер Хейл? Возможно, я смогу найти его.

— Он направился к мистеру Донкину на Кэньют-стрит. Это хозяин дома, который мой отец намерен снять в Крэмптоне.

Мистер Торнтон знал этот дом. Он видел объявление в газете и осмотрел помещения. Он обещал сделать для мистера Хейла все возможное — отчасти из-за рекомендации мистера Белла, отчасти потому, что ему был интересен священник, сложивший с себя сан по таким причинам, как мистер Хейл. Мистер Торнтон считал, что дом в Крэмптоне как раз то, что нужно. Но стоило ему увидеть Маргарет, с ее благородными манерами и внешностью, как он устыдился того, что подумал, будто дом с такой вульгарной обстановкой подойдет Хейлам.