— Я принесла шкатулку, какие таблетки вам дать? — поинтересовалась Таня, заглядывая между тем в кухню, где на полу, лицом вниз, лежал Николай Александрович. Ей удалось-таки нащупать выключатель. — Ваш муж… Ему нужна помощь…

— Стой! — Анна Павловна схватила ее за ногу. — Я сама.

Проявив невероятную прыткость, Селезнева вскочила на ноги и бросилась к мужу.

— Коля! Коленька, родной мой! Ты меня слышишь? Потерпи чуток, сейчас приедет «Скорая», ты только не умирай.

— Анюта, он дышит? — осторожно поинтересовалась Заварзина.

— Дышит, но слабо.

— Позвольте я его осмотрю, — настаивала на своем Таня.

— Коленька, родной, — причитала Селезнева, не обращая внимания на предложение соседской жилички, — держись. Ты же сильный, ты сможешь…

— Анна, — Михаил попытался оторвать соседку от мужа, — пусть Таня осмотрит Колю, а ты пока таблетки выпей.

— Уходите! Все уходите отсюда! — закричала Селезнева, не зная что ей делать дальше.

— У нее, вероятно, шок, — предположила Маруся.

— Похоже на то, — согласилась Таня.

— Да, дела, — произнес Михаил. — Баллон разорвало в клочья. Вот у Трофимовых в прошлом году баллон взорвался, так крышу снесло, у соседей окна повыбивало. Похоже, газ был на исходе.

— А отчего он мог взорваться? — спросила Татьяна, на какое-то время потеряв интерес к «жертве» взрыва. — И почему среди ночи?

Но ей никто не ответил. Анна Павловна рыдала над телом своего мужа.

— «Скорую» вызывали? — раздался женский голос.

— Вызывали, — ответили все одновременно.

— Ну и где пострадавший? — Докторша обвела взглядом людей, заполонивших летнюю кухню.

— Здесь, — сказала Селезнева, отползая от мужа.

— Понятно. Посторонних прошу покинуть помещение! — скомандовала докторша. Заварзины сразу же пошли на выход, Таня же задержалась у входа. — Девушка, вы родственница?

— Нет.

— Тогда идите, не мешайте работать! — Докторша наклонилась к пострадавшему.

— Ступайте! — Молодой фельдшер буквально вытолкал любопытную Таню в сад.

— Ну что, больной, вставайте! Мы одни.

— Как же я затек! — Николай Александрович перевернулся на спину.

Минут через десять Селезнева, накрытого простыней, вынесли на носилках из дома и погрузили в карету «Скорой помощи». Анна Павловна, усаживаясь туда же, успела заметить, что Таня буквально повисла на заборе, наблюдая за происходящим.

— По-моему, все прошло гладко, — многозначительно проговорила докторша, и Селезнева сразу же полезла в сумку за деньгами, которые я накануне передала ее мужу.

— Вот, возьмите, пожалуйста.

Неотложка довезла Селезневых до гостиницы «Олимпус», где предстояло пожить несколько дней Николаю Александровичу. Я договорилась с Соколовым, что он займет номер Малкиньша. Утром, едва рассвело, Анна Павловна поехала домой, на Техническую улицу. Оттуда, с домашнего телефона, она позвонила Антонине Бочаровой.

— Тоня, это я, — произнесла Селезнева сквозь искусственные рыдания.

— Аня? — уточнила Бочарова. — Что случилось?

— Случилось, Тонечка, случилось, — расплакалась Селезнева. — Коля… он… его больше нет.

— Как это «нет»? А где он? — не сразу сообразила, в чем дело, Антонина Никитична. — Говори толком, что произошло?

— Его больше нет с нами, — Анна Павловна упорно избегала слова «умер». — Совсем нет, понимаешь?

— Как? Не может быть! Что с ним произошло?

— Несчастный случай, газовый баллон на даче ночью взорвался, — сквозь слезы говорила Селезнева. — Колю взрывной волной отбросило на другой конец кухни… У него все лицо в ожогах… Наверное, в закрытом гробу хоронить будем.

— Он сразу скончался? — поинтересовалась Антонина.

— Нет, по дороге в больницу. Так что вместо приемного отделения его доставили сразу в патологоанатомическое, в то, что на Малой Студеной.

— Ужас какой! Аня, прими мои соболезнования, — искренне сопереживая горю своей приятельницы, говорила Бочарова. — Скажи, чем я могу помочь?

— Спасибо, Тонечка, пока ничего не надо. О времени похорон я сообщу тебе позже, сейчас Игорь занимается этим вопросом.

— Аня, крепись! Я могу представить себе, что ты сейчас испытываешь, сама пережила такое. Послушай меня: ты должна помнить, что жизнь продолжается. У тебя сын, внучка, может, еще внуки будут. Тебе есть ради кого жить. Хочешь, я к тебе сейчас приеду?

— Не стоит, у тебя свои дела…

— О чем ты! Дела подождут.

— Спасибо тебе, Тонечка, за добрые слова, но, право, не стоит ко мне приезжать. Я всю ночь не смыкала глаз, сейчас выпью лекарство и постараюсь хоть немного поспать.

— Это правильно. Тебе нужны силы.

Селезнева прервала связь с Бочаровой и набрала номер мужа:

— Коля, я сообщила Бочаровой все, что надо. Знаешь, я чувствую какое-то внутреннее опустошение… Она ведь мне поверила.

— Не бери в голову, сообщила и сообщила. Так надо, понимаешь?