– Чего? Чего? Ноги у меня затекли.

– Так ходить надо было. Чего ты сидела на одном месте?

– Ходить, а где? – не поняла я его.

– Ну хоть по кругу. Двигаться, одним словом. Зарядку бы сделала кое-какую. Прыжки, приседания.

– Еще скажи – бег на месте. Какие, к черту, прыжки! Тут прыгнешь – головой о потолок! Здесь шевельнуться негде. Даже по кругу не походишь. Тюремная камера и та больше.

– Я бы этого не сказал. Смотря какая тюремная камера…

Подняв голову, я внимательно посмотрела на Дровосека и осторожно спросила:

– А ты сидел?

– Сидел, ну и что! – встал в позу Дровосек.

– Оно и видно.

– Что видно?

– Что ты сидел.

– И где же это видно? – Дровосека озадачил мой вывод.

– У тебя на лбу написано, – бесстрашно выпалила я и ехидно улыбнулась.

– Ты у меня щас договоришься! – В голосе Дровосека появилась угроза.

– И что ты мне сделаешь? Топором зарубишь?!

– Пулю всажу! Ничего особенного не вижу в том, что был судим. В наше время это не имеет никакого значения. Главное, чтобы человек и на зоне остался человеком.

– А ты за что сидел? Государственный лес рубил и налево его продавал?!

– Хватит уже! – оборвал меня Дровосек. – Я щас тебя опять закрою, и сиди здесь до одурения.

– Ой! Только не это!

Бросившись к двери, я выскочила в коридор и тут же зажмурилась от яркого света:

– Ради бога, только не это!.. Ты говорил, что я должна тебе в чем-то помочь. Так вот, я согласна!

– Ну пошли, коли согласна.

Мужчина провел меня на кухню, которая граничила с верандой, и я тут же прильнула к окну. Но и это не принесло мне особой радости. За окном была беспросветная темень, и даже сквозь нее можно было увидеть, что вокруг самый настоящий лес, который я никогда не любила и которого всегда в глубине души немного побаивалась.

– Лес кругом, – сказала я обреченным голосом и прислонилась лбом к холодному стеклу. – Это что, охотничий домик?

– А ты и в темноте видишь?

– Тут и напрягаться особо не надо, так все видно. Мы где-то в лесной избушке? Где-то в домике охотника?

– Ага, на лесозаготовках, – засмеялся Дровосек.

– Я так и подумала. Короче, увез меня к черту на рога. Увез туда – не знаю куда. Затем – не знаю зачем. Искать то – не знаю что…

– Я смотрю, ты сказки любишь.

– А кто их не любит?

– Я, например, – ударил себя в грудь Дровосек. – Я уже вышел из этого возраста. В сказки верят только те, кто отстал в развитии на несколько лет. У кого задержка в психическом и интеллектуальном развитии.

– Я так понимаю, что ты имеешь в виду меня?

– Я не переходил на личности и говорил только так, в общих чертах.

– Даже при этом у меня по этому поводу совершенно другое мнение. Я думаю, что в сказки не верят только злые люди. Добрые люди всегда в них верят и даже пытаются перенести эти сказки в собственную жизнь.

– Это ты про тех идиоток, которые верят в сказки про принцев на белом коне? Всю жизнь ждут этих принцев, до самой старости, а затем умирают в одиночестве и болезнях.

– А разве плохо, что человек о чем-то мечтает? Разве это плохо? Мечтать о принце тоже неплохо. И это совсем не та мечта, которой нужно стесняться. Гораздо страшнее вообще ни о чем не мечтать и ничего от этой жизни не хотеть. Мой муж, когда мы разводились, сказал фразу, над которой смеялся даже судья. Он сказал, что не может жить с женщиной, которая живет с ним под одной крышей, ест, спит, ведет совместное хозяйство, строит дальнейшие планы, но… по-прежнему мечтает о принце на белом коне.

– Он так и сказал? – рассмеялся мужчина.

– Когда его спросили о причине развода, он сказал именно так.

– А ты?

– А что я?

– А ты как на это реагировала?

– Хочешь знать, пыталась ли я его переубедить?

– Ну что-то типа того.

– А я этого не отрицала. Что плохого в том, что я верила в свою мечту?

– Но ведь ты жила с мужиком! Ты хочешь сказать, что одно другому не мешает?!

– Одно другому помогает. Чем больше я жила со своим мужем, тем больше и больше я ждала своего принца. Чем больше меня засасывала семейная рутина и чем больше я тонула в ней с головой, тем больше и больше мне хотелось, чтобы приехал быстрее мой принц-спаситель и вытащил меня из этого болота, которое называется несчастливой семьей.

– Только вместо белого коня у него должен быть белый «мерседес».

– Не обязательно белый. Можно и черный. Мне всегда нравились самодостаточные мужчины на «мерседесах».

– А у твоего мужа, если не секрет, на момент вступления в брак какая машина была?

– Не секрет. На тот момент у него вообще никакой машины не было.

– А что так?

– Не заработал.

– А что ж ты за него замуж пошла? По огромной любви?

– По огромной влюбленности. Огромная влюбленность имеет один существенный недостаток. Она слишком быстро проходит.