– У него все органы потихоньку отказывают, – вновь всхлипнула домработница. – Врачи сказали, что ему осталось совсем немного. Я не знаю, как мне это пережить! Как пережить?

Я слегка приобняла женщину, она положила голову мне на плечо и дала волю своим чувствам.

– Теть Люба, хорошая моя, родная, не плачь. Теть Люба, все будет хорошо. Все обязательно будет хорошо.

Женщина вытерла слезы, спрятала скомканный платок и тихо произнесла:

– Простите. Я обычно всегда держусь, а тут и сама не знаю, что на меня нашло.

– Ничего страшного. Самое главное – никогда не сдаваться. Скажите, Женька сам не сдается?

– Я думаю, что он уже давно сдался. Он слабеет день ото дня и сам отчетливо это понимает. С тех пор как Сашенька погибла, в этом доме настали трудные времена. Женя знает о том, что он умирает. Когда я ухожу к себе спать, он всегда прощается со мной навсегда. Я начинаю его ругать, а он говорит, что в жизни может случиться всякое. Быть может, я утром проснусь, а его уже нет, и я буду казнить себя за то, что не успела с ним попрощаться.

– Теть Люба, пустите меня к нему.

– Иди, – грустно улыбнулась женщина и обняла меня за плечи. – Ты говоришь точно как Сашенька.

– А как говорила Сашенька?

– Она всегда говорила не «тетя Люба», а «теть Люба». Ты даже чем-то на нее похожа.

– Чем?

– Глазами, – ни минуты не раздумывая, ответила женщина. – У тебя Сашенькины глаза.

Мне в очередной раз захотелось броситься этой милой женщине на шею и на весь мир закричать ей о том, что я и есть Сашенька, но я прекрасно понимала, что не должна этого делать.

Любовь Викторовна открыла дверь в Женькину комнату.

– Женя, у нас гости.

Я тут же вошла и закрыла за собой дверь, оставив домработницу по ту сторону двери.

– Какие еще гости?! – Я услышала слабый голос брата.

– Привет… – Я с болью в душе посмотрела на человека, сидевшего в инвалидной коляске, и почувствовала, как от дикой, раздирающей боли мое сердце сжалось в комок. Уж больно он был бледен и слаб. В этом человеке не было ничего от того Женьки, который хоть и ездил в инвалидной коляске, но вел активную жизнь. С которым я ругалась по поводу женских трусов, валяющихся у двери, горы пустых бутылок из-под спиртного и его помятого внешнего вида. Теперь же этого внешнего вида не было вообще. Выпирающие кости были обтянуты белой прозрачной кожей, такой тонкой, что казалось, если к ней прикоснуться, она просто порвется.

– Ты кто и как ты сюда попала?

На коленях брата лежал мой портрет, на котором я улыбалась своей широкой яркой улыбкой, обнажив свои белоснежные зубы, и держала огромный букет орхидей, подаренных мне братом. Я вздрогнула от того, что мой портрет был обрамлен черной рамкой, и, несмотря на то что на фотографии я смеялась, он наводил только на грустные мысли.

– Это Саша? – Я подошла к брату и взяла из его рук портрет.

– Моя сестра. Откуда ты ее знаешь?

– Она сгорела на пожаре?

– Она была похищена и погибла. Ты с ней знакома?

– Она была славная девушка.

– Я задал тебе несколько вопросов, но не получил ни одного ответа.

Я встала напротив брата, прижала к себе свой портрет и негромко запела, смахивая мешающие петь слезы:

– Женька, ты помнишь, как я сочинила эту песенку и пела на день рождения мамы? Ты мне еще за это подарил пластик жвачки. Такой желтенькой, со вкусом лимона? Ты помнишь? Эта жвачка потом моей самой любимой стала. Я на нее подсела, и ты мне ее упаковками таскал. А помнишь, как в нашем дворе появился новенький мальчишка, который меня возненавидел, стал говорить про меня всякие гадости, а один раз сделал мне подножку и я упала? Так сильно, что разбила себе лицо в кровь. Я пришла домой и отчаянно плакала. А ты сжал кулаки и пошел разбираться. Ты помнишь, как ты побил этого мальчишку? Как его родители пришли к нам домой и устроили грандиозный скандал?! Я очень хорошо это помню. Мне кажется, что все это было буквально вчера. А вообще мне в этой жизни повезло, потому что у меня всегда был человек, который мог за меня заступиться. Это был мой брат. Мне все завидовали, а тебя все боялись. Я пугала всех твоим именем и чувствовала себя неимоверно смелой.

Я немного помолчала, поймала пристальный взгляд брата и продолжила:

– А помнишь, как ты таскал мне апельсины сетками и даже ящиками? Тогда они были дефицитом, их в свободной продаже не было. Ты это помнишь? Как ты мне чистил каждый апельсин и кормил меня с рук? А хочешь, я открою тебе секрет? В тебя с самого детства была влюблена моя подружка Ритка. Ты ей безумно нравился. Правда, с возрастом у нее это прошло. Она полюбила моего бывшего мужа. Я их давно не видела, но думаю, что они счастливы вместе. А помнишь…

– Замолчи. Я все хорошо помню, – остановил меня брат. Он подъехал ко мне в своей инвалидной коляске, и я бросилась к нему на шею и громко заревела, словно провинившаяся школьница.

– Женька! Женька! Жень, ты меня узнал?

– Я узнал тебя сразу, как только заглянул в твои глаза. Я многое в них прочитал. Они совсем не изменились, разве что разрез другой. А выражение осталось то же. Я безумно тебя люблю, как же я мог тебя не узнать!

– А Лось не узнал.

– Ты была у него на свадьбе?