Пушкин был банально, но неопровержимо прав со своей заветной лирой. А Дантес практически умер, ибо информации о нем сохранилось ровно столько, сколько можно уместить на кусочке свинца. Неправильный выбрал носитель товарищ. Понимаете, к чему я клоню?

Хотите бессмертия, сделайте так, чтобы информацию, которая составляет ваше уникальное ego, как максимум – хотели обрабатывать и перерабатывать, а как минимум – не могли уничтожить.

А если и это недостаточно ясно, то позвольте пример, который я обычно использую, болтая с младыми и незнакомыми, которые, правда, считают, что я играю с ними в слова. Но я-то серьезен.

Самый продвинутый на пути бессмертия парень – Кощей Бессмертный – был все-таки лохом.

Всю информацию о себе он держал во флэш-памяти – чем, спрашивается, еще могла быть пресловутая игла?

И вот он прятал иглу – в яйцо, яйцо – в утку, утку – в зайца, зайца – в сундук, сундук – на дуб и т. д. Пришел Иван, иглу сломал, конец Кощею.

Дурак: сделал бы backup – до сих пор был бы жив.

Так что бэкапьтесь, господа. Размножайтесь, клонируйтесь информационно.

С точки зрения вечности это вопрос действительно морали, а не науки и техники.

2004

Христос был ужасающий имморалист, если судить по оставшимся о его жизни запискам. Он ни в грош, ни в тридцать сребреников не ставил то, что все вокруг уважали: ни субботу, ни семью, ни родню. Нам пора перенять его опыт. А поскольку физически истреблять родню негуманно, ее имеет смысл перепозиционировать.

А вот еще: не разрешить ли нам однополые браки?

Общественная дискуссия (у нас – телезвезда Парфенов, у них – кандидат в президенты Керри) и т. д.

Друзья мои, дело не в сексе. Потому что завтра сочетаются узами две гетеросексуальных, но до ужаса одиноких старушки, которым выгоднее жить семьей, или два вполне молодых, но убежденных холостяка – и опять-таки вне темы, которая все еще вызывает в России «гы-гы».

Мы просто пришли к тому, к чему должны были прийти. Семья – больше не союз для продолжения рода, а клуб по интересам. Род продолжается не биологически, а информационно. Приемные дети, изолированная жизнь в городах, низкая рождаемость, нацеленность на карьеру – вот черты новой цивилизации.

Понятие родни в прежнем смысле – умерло. Все эти кровные, родственные, однокоренные связи отыграли свое на уровне общины, битвы за мамонта и урожай, когда сведения о мотыжении и сноповязании только и сохранялись, что при биологической передаче: там, яйцеклетки-сперматозоиды, дюжина детишек, кто-нит да выживет, и отцовскую мотыгу в руки возьмет.

Звоночек прозвенел, когда парень из Галилеи послал куда подальше своих единоутробных (ха! О девственности Марии…) сестер и братьев, ограничив возлюбленную родню учениками. Для него страховой полис кровной связи был явно просрочен. Враги человеку – его домашние. В какой заднице оказалось бы христианство, когда б Христос пекся о племянниках да качал на ноге внуков? И, кстати – я уже о наших днях – какое отношение родственные обязательства имеют к морали Христа?

Наши друзья, соавторы, сотворцы, сожители – вот возлюбленные сестры и братья наши. Тратить время на тетушку из Салехарда, с ее шумными разговорами, прокисшими блинчиками и девичьей страстью увидеть живого Баскова – преступление, времяубийство. И кто нам – наши биологические братья, сестры, родители, если единственный повод и мотив встречи с ними – «не прийти – обидятся»? Ах, им одиноко? Это – расплата за то, что не выстроили свой круг, как выстраиваем его мы – подчиняясь мозгу или чувству, но строя по личному плану. И кто нам реальные дети: те, кто наследует нашим генам – или нашим идеям?

Повторяю: родня, родственность, стадность в нашем урбанистском, постиндустриальном бытии потеряли смысл так же, как средневековые цеха в эпоху паровой машины. Понять это легко. Но принять в чистом виде так же непросто, как хлебнуть 96-процентного ректификата.

И этот консерватизм утешителен.

Преуспевающий человек в любом обществе – и особенно в нашем – обретает социальные обязательства (и, умоляю, без ухмылок. Да, я про помощь бедным, про charity shops, Армию спасения, пожертвования и т. д. Да, социальная успешность предполагает ответственность за окружение). И самое легкое, что преуспевающий человек может сделать – это откупиться от обязательств по переделке мира. Откупиться банально, деньгами, будь то налоги или благотворительность «вообще».

И не то чтобы это скверно (это лучше, чем ничего), но для продвинутых парней есть игра посерьезнее. Наша родня, наш племенной атавизм – это, как ни странно, идеальный полигон для отработки социальных идей. Легко вытаскивать из нищеты детей (благотворительный концерт. Рояль. Официанты разносят шампанское) – но попробуй оттуда ж вытащить двоюродного брата. Так, чтобы дальше он поднимался сам, чтобы не офигел от денег, не спился и не объявил тебя зажратым негодяем. Попробуй помочь пожилой тете превратить недвижимость в ренту, чтобы она не чувствовала себя ни обманутой, ни униженной. Попробуй, наконец, собственных сына, дочь из просто наследников (кстати, почему? Почему мы оставляем все им, если реально нам наследуют другие?!) – в союзника, в наперсника, в сообщника.