— Где эти места?

— Какой ты непоследовательный, — поморщился динурий. — Ты уж определись, на какой вопрос мне отвечать.

Чу бойко вступился за Хозяина:

— А ты не перескакивай с пятого на десятое... Хотя с твоими-то кенгуриными лапами прыгать ой как легко.

— Где мы? — сухо осведомился некромант.

— Молот Глубин ударил отлично, — издалека начал динурий. — Скарабеи всегда хорошо делали свою работу. Вот и закинуло тебя на окраину Упорядоченного. — Щелчок пальцами — и пред Калхом повисла объёмная карта. Тысячи серебристых ниточек как капилляры соединяли разноцветные шарики. — Вот Высшие Миры, — пояснял динурий, кончик когтя прошёлся по двенадцати синим шарикам. — А это Такара, откуда тебя только что выгнали. А вот и Урания — родина твоего папаши. Ну а мы сейчас во-о-от здесь, — указал на нити внизу карты. — Далеко ж тебя судьбинушка зашвырнула.

— Я тут никогда не бывал.

— И не зря сюда попал. Надеюсь, за четыре с лишним века понял, что совпадений и случайностей нс бывает. И Кариолу сюда неспроста закинуло.

Услышавшая своё имя женщина приподняла голову и тут же снова распласталась. Динурий продолжал:

— Очевидно, Судьба хотела показать вам ваше несовершенство. И хотя вы оба дети Высших Сил, какие-то примитивные жуки с их артефактом вас оседлали. Вам двоим нужно пересмотреть взгляды на жизнь, паче того время пришло. Вскоре наступят грандиозные, глобальные события. — Палец динурия тыкнул на оранжевую точку в нижнем углу карты. — Вот тут всё и разрешится. В Эйсвероне схлестнутся все, кто право имеет...

— Я не слышал об этом мире.

— Многие о нём не слышали, ибо Эйсверон — ключ к господству над Упорядоченным. Все основные события свершатся там. — Помолчав, динурий сообщил: — Дюжина тысячелетиями хранила в тайне существование Эйсверона. Для них он намного важнее Высших Миров.

— Невероятно, — челюсть некроманта чуть не отпала.

— В Эйсвероне существуют «Пророчества Последнего Часа», их может достать любой, даже крестьянин. Так вот, в них таится намного больше, нежели в Схронах Оквинокса.

— А эти Пророчсства писали вы?

— Я промолчу, — уклонился от ответа динурий.

— Значит, мне нужно попасть в Эйсверон.

— И тебе и ей, — динурий показал на Кариолу. — Кстати, сударыня, нечего вам отлеживаться. В Эйсвероне вас ждать не будут. Тем более что здесь, на задворках Упорядоченного, со временем неладно. Соразмерность хромает.

— Я уже почувствовал, — буркнул Чу.

— Хоть на что-то сгодишься Хозяину... Отсюда до Эйсверона можно добраться за несколько дней, но а там меж тем пройдут месяцы. Так что старт гонки вы пропустите.

Калх прорычал.

— Не кипятись, Хозяин, — успокаивал Чу, — мы ещё наверстаем упущенное.

Зелёные очи некроманта впились в динурия, спросил:

— А зачем вам помогать мне?

— Над этим тебе и придётся помозговать, — создание растянулось в широченной улыбке. — Кстати, Такара сейчас отрыгнёт нового компаньона.

Пурпурная вспышка озарила Междумирье. Рваная белесо-алая рана плоти самого пространства нависла над головами. После нескольких пульсирующих движений ниспал золотистый звездопад. Средь слепящего сияния промелькнуло тёмное размытое пятно. С противным чавкающим звуком к ногам некроманта рухнуло существо.

— Орк?! — оторопел Калх.

— Он самый, — ухмыльнулся динурий.

— На кой мне орк?

— Это знак Судьбы, первая ступень к новому мировосприятию.

— Не смекну.

— Видишь, насколько ты слаб? Чаял прибрать к рукам Высшие Миры, а с такой штукой разобраться не можешь. — Замечая полное недоумение на лице некроманта, динурий сжалился: — Ладно, растолкую. Появление здесь орка подтверждает слухи о начале решающих времён, ибо многие законы перестают действовать. Творению скарабеев, Молоту’ Глубин, надлежало изгнать из Такары всех гостей, но вместе с ними порталы захватили и плоть того мира.

— Жутковато, — пропищал Чу.

Динурий говорил загробным голосом:

— Пророчества начинают сбываться. Страшные времена ждут Упорядоченное. И никто не знает, что грядёт в конце...

— Тебя как зовут? — Калх строго спросил орка.

— Мануг, — просипел напуганный орк.

— Пойдешь со мной.

Некромант одной рукой поднял на ноги Мапуга — сила возвращалась к Калху, а это уже радовало.

Весна 1851 года в Шаматре выдалась жаркой. Сегодняшнее утро не стало исключением. Над улицами Гамелота дрожало знойное марево, превращая немногочисленных прохожих в жуткие страхолюдины. Длиннющие руки гротескных фигур едва не доставали брусчатки, чёрные плащи смахивали на сложенные кожистые крылья упырей. Прогромыхавшая телега походила на колесницу какого-то древнего бога смерти. Груз из сучковатых досок весьма напоминает фрагменты обнажённых тел, а укутанный облачком табачного дыма возница кажется сгорбившейся горгулией, чья мерзкая рожа выглядывает из кисельного тумана. Дородная дама в бежевом крепдешиновом платье презрительно зыркнула на телегу, пухлая ручка колыхнула веером, металлические набойки каблуков зацокали по каменке. Вслед за сеньорой, точно верные псы, последовала пара телохранителей. Зубчатые гребни еа шлемах и зелёные чешуйчатые доспехи обращали могучих вояк в двуногих ящеров. Колоритная троица скрылась в узком переулке, а нещадное солнце раскалённым оком циклопа продолжало калить город. Оно словно рехнулось, небось, думало, что кирпичам зданий нужен дополнительный обжиг. Окружавшая двухэтажный особняк витиеватая оградка и та, сдавалось, раскалилась — прямо-таки повторно попала в кузню. Растущие вблизи дома георгины и подстриженные шарами кусты тоже не радовались солнышку. Очередной золотистый луч пробежал по черепице, ряды красного и белого кирпича поиграли солнечными зайчиками, плотно-закрытое окно — не преграда, лучик прыгнул на бордовый половик.